Николай Бессонов. "ВЫСОЦКИЙ И ЦЫГАНЕ".
Владимир Высоцкий тоже увлекался цыганами. В молодости он не раз бывал в театре "Ромэн", но Москва имела и другие места, где звучала цыганская музыка. Высоцкий принадлежал к сложному поколению: "сплошная безотцовщина (война, да и ежовщина)..." Эти пацаны из переулков, щеголявшие напускной приблатнённостью, тянулись во взрослую жизнь. От официоза их тошнило. И тогда они открывали для себя "злащные места" - этот мир стоял как бы вне советской действительности.
Под конец своей недолгой жизни Высоцкий вновь окунётся в послевоенную эпоху во время съёмок знаменитого фильма "Место встречи изменить нельзя". В говорухинской картине прекрасно показана изнанка советской столицы: все эти рестораны и бильярдные вперемешку с набитыми под завязку коммуналками. Высоцкий-актёр буквально купается в атмосфере своей юности. Здесь всё знакомо ему до мелочей. А вечерами, оставшись один, он будет писать баллады о том, как росло его поколение. Одна из баллад отлилась в форму разговорной речи - сбивчивой, торопливо скачущей с одного на другое. Это не повествование. Это диалог с воображаемым собеседником, которому можно ничего не растолковывать - и так всё с ходу поймёт.
А вся братва одесская...
Два тридцать - время детское.
-Куда, ребята, деться, а?
-К цыганам в "поплавок".
Пойдёмте с нами, Верочка!
Цыганская венгерочка.
-Пригладь виски, Валерочка,
Да чуть примни сапог!..
Ритм цыганской венгерки, молодцеватая чечёточка станут знаком, по которому узнают своих. А возмужав, став большим поэтом, Высоцкий будет использовать цыганские мотивы, порой словно и не замечая того. В песне Алисы по сказке Люиса Кэррола прорывается скрытая цитата:
Эх раз, ещё раз
Голова одна у нас.
Ну а в этой голове
Уха два и мысли две.
Конечно, это не случайность. Это свойственный Высоцкому мягкий юмор. Он любил играть на сочетании несочетаемого. Любил сталкивать две эпохи, или две культурных традиции, а потом смотреть на результат как бы со стороны...
Песню "В сон мне - жёлтые огни" Высоцкий предварял ироничной ремаркой:
- Это вариация на цыганские темы. Мелодия знакомая, а текст, я думаю, не особенно... Потому, что я сам его написал.
И зал приходил в восторг от внешне простых строк, в которых была какая-то магия. От песни исходило очень понятное русскому человеку ощущение неприкаянности, недовольства всем, на что ни упадёт взгляд. И ещё была в этой песне тоска по празднику души. По светлому празднику, которого эта душа достойна. Иностранцу никогда не объяснить, какими средствами поэт добивался такого настроя. Наверное для этого надо знать тонкости русской культуры, тонкости её знаковых символов. А уж тем более не понять иностранцу разлитой между строк самоиронии.
В сон мне - жёлтые огни,
И хриплю во сне я:
"Повремени, повремени -
Утро мудренее!"
Но и утром всё не так,
Нет того веселья:
Или куришь натощак,
Или пьёшь с похмелья.
Эх раз, да ещё раз,
Да ещё много, много раз.
Эх раз, да ещё раз,
Да ещё много, много раз...
В кабаках - зелёный штоф,
И белые салфетки, -
Рай для нищих и шутов,
Мне ж - как птице в клетке.
В церкви - смрад и полумрак,
Дьяки курят ладан...
Нет, и в церкви всё не так,
Всё не так, как надо!
Я - на гору впопыхах,
Чтоб чего не вышло, -
А на горе стоит ольха,
А под горою - вишня.
Хоть бы склон увить плющём -
Мне б и то отрада,
Хоть бы что-нибудь ещё...
Всё не так, как надо!
Я - по полю вдоль реки:
Света - тьма, нет Бога!
В чистом поле - васильки,
Дальняя дорога.
Вдоль дороги - лес густой
С бабами-ягами,
А в конце дороги той -
Плаха с топорами.
Где-то кони пляшут в такт,
Нехотя и плавно.
Вдоль дороги всё не так,
А в конце - подавно.
И ни церковь, ни кабак -
Ничего не свято!
Нет, ребята, всё не так!
Всё не так, ребята...
Порой "цыганское" в творчестве Высоцкого было заключено скорее не в словах, и даже не в мелодии. Скажем, песня "Кони привередливые" построена на цыганской интонации. В ней есть надрыв. Есть исповедальность. Эти черты присутствуют также в лучших песнях и романсах, которыми цыгане обогатили русскую культуру.
Николай Бессонов. "Погоня".
Бумага, чёрная тушь. 1985 г.
В семидесятые годы скрытый смысл этих произведений не надо было растолковывать. Неуютное и фальшивое общество ненавидели все думающие люди. Всенародная слава пришла к Высоцкому именно потому, что в воздухе витала жажда перемен - а поэт говорил об этом вслух.
В семидесятые годы скрытый смысл этих произведений не надо было растолковывать. Неуютное и фальшивое общество ненавидели все думающие люди. Всенародная слава пришла к Высоцкому именно потому, что в воздухе витала жажда перемен - а поэт говорил об этом вслух.
"Я коней заморил, - от волков ускакал.
Укажите мне край, где светло от лампад,
Укажите мне место, какое искал, -
Где поют, а не стонут, где пол не покат".
"О таких домах
Не слыхали мы,
Долго жить впотьмах
Привыкали мы.
Испокону мы -
В зле да шёпоте
Под иконами
В чёрной копоти".
И из смрада, где косо висят образа,
Я, башку очертя, гнал, забросивши кнут,
Куда кони несли, да глядели глаза,
И где встретят меня, и где люди живут.
... Сколько кануло, сколько схлынуло!
Жизнь кидала меня - не докинула.
Может спел про вас неумело я,
Очи чёрные, скатерть белая?!
Николай Бессонов. "Дом".
Бумага, чёрная тушь. 1985 г.
И нас хотя расстрелы не косили,
Но жили мы, поднять не смея глаз, -
Мы тоже дети страшных лет России,
Безвременье вливало водку в нас.
Всё чаще и чаще звучат в поздних песнях Высоцкого мотивы пьянства. Это тоже находило отклик. У нас любят поговорить о водке, о загулах. Высоцкий и тут был наравне со страной. Как говорится, - плоть от плоти.
Знаменитые парижские похождения - на пару с художником Михаилом Шемякиным - стали чуть ли не эпосом.
Я точно где-то наследил,
Полследствия предвижу.
Меня сегодня бес водил
По городу Парижу...
Цыгане пели нам про шаль
И скрипками качали.
Вливали в нас тоску-печаль.
По горло в нас печали!
Упоминание о цыганах здесь не для красного словца. В Париже действительно произошла любопытная история.
Господи, как это похоже на девятнадцатый век! Помните героев Лескова или Толстого: русских людей, бросающих под ноги цыганским музыкантам всё, что у них было? Так и тут. Высоцкий "безумными ночами направо и налево" швырял деньги. А вот дальше - неожиданный поворот. Цыганский музыкант Алексей Дмитриевич отдаёт деньги обратно, запечатанные в конверт. Он знает, что перед ним человек, обладающий редким даром, гордость своей страны, и считает для себя невозможным воспользоваться порывом его души.
Талант, который воздаёт должное таланту... Если бы всё это не произошло в действительности, это следовало бы выдумать!
В воспоминаниях Марины Влади есть выразительная сцена: первая встреча Высоцкого и Дмитриевича.
Утонув в мягком кресле, я наблюдаю за столкновением двух традиций. Голоса накладываются: один начинает куплет, второй подхватывает, меняя ритм. Один поёт старинный романс, с детства знакомые слова - это "цыганочка". Другой продолжает, выкрикивая слова новые, никем не слыханные...
Вы стоите совсем близко друг к другу, и теперь я вижу в полоске света два упрямых профиля с набухшими на шее венами. Потом вдруг - одно движение руки: постой, послушай... И жалуется гитара, и мы тонем в её плаче. Солнце теперь светит с другой стороны, скульптурно вырисовывая ваши лица, потом и они уходят в тень, и видно лишь светлое дерево гитар и ваши такие разные руки, пальцы, рвущие струны. Уважение друг к другу, возникшее с первых минут знакомства, останется у вас на всю жизнь."
Статья была опубликована в журнале "Вагант".
