Цыгане-влахи, Черкесск.
Пётр Янышев. Запись рассказа о цыганских танцах в Черкесске.
Город Черкесск — это бывшая станица Баталпашинская. Не знаю, сколько сейчас населения, но было тысяч 60. Потом, конечно, он разросся. Живёт там семьдесят пять национальностей. Процентов сорок — русские, остальные даргинцы, ногайцы, карачаевцы, черкесы, абадзинцы. Евреи (они везде есть). Всех я не перечислю, конечно. Армяне, греки, цыгане…
В Черкесске я жил в перерывах между гастролями — с детских лет и до 27-летнего возраста. Там всегда очень хорошо одевались — лучше, чем в центральной полосе. Есть там пригород Псыж. Вот местные и шутили: «Псыж — это маленький Париж».
Из артистов - там была одна наша семья. Многие цыгане приезжали на заработки. Торговали на рынке. Рандоль был тогда в моде. Рандоль, это такая подделка под золото. Кольцо, например, стоило 10 рублей… Кто ещё из цыган? Когда мне было лет десять, приехало много влахов. Они себя зарекомендовали как нормальные люди. Никто не воровал. Женщины носили длинные юбки. Широкие, цветастые. Ярко-синие или ярко-зелёные. Иногда с какими-то блестящими нитками. Ну, такого типа, как в Турции или Индии. Цыганки есть цыганки - их видно за километр.
Пётр Янышев. Запись рассказа о цыганских танцах в Черкесске.
Город Черкесск — это бывшая станица Баталпашинская. Не знаю, сколько сейчас населения, но было тысяч 60. Потом, конечно, он разросся. Живёт там семьдесят пять национальностей. Процентов сорок — русские, остальные даргинцы, ногайцы, карачаевцы, черкесы, абадзинцы. Евреи (они везде есть). Всех я не перечислю, конечно. Армяне, греки, цыгане…
В Черкесске я жил в перерывах между гастролями — с детских лет и до 27-летнего возраста. Там всегда очень хорошо одевались — лучше, чем в центральной полосе. Есть там пригород Псыж. Вот местные и шутили: «Псыж — это маленький Париж».
Из артистов - там была одна наша семья. Многие цыгане приезжали на заработки. Торговали на рынке. Рандоль был тогда в моде. Рандоль, это такая подделка под золото. Кольцо, например, стоило 10 рублей… Кто ещё из цыган? Когда мне было лет десять, приехало много влахов. Они себя зарекомендовали как нормальные люди. Никто не воровал. Женщины носили длинные юбки. Широкие, цветастые. Ярко-синие или ярко-зелёные. Иногда с какими-то блестящими нитками. Ну, такого типа, как в Турции или Индии. Цыганки есть цыганки - их видно за километр.
Пётр Янышев справа. Рядом, на коленях у хозяйки, его дочка Эльвира
В центре города есть у нас кинотеатр «Россия». Магазин «Эльбрус». На площади всегда было много народа. В парке фонтан. Везде шашлыки, пиво и много-много цыган, естественно. Женщины гадали. Девчата приставали:
— Хочешь станцую? Дай десять копеек, я тебе станцую.
Ей ещё даже не скажут, дадут ли что-нибудь, а она уже начинает. Девчонки ходили босиком. Они выплясывали очень здорово. Независимо от погоды. Им плевать было: дождь — не дождь, грязь или солнце. Но это так классно смотрелось, что хватало просто за душу! Хочешь – не хочешь, а дашь не десять копеек, а рубль. Они плясали очень интересно, потому что знали какие-то старинные движения, которых в ансамблях не было. Например, девочка лет двенадцати. У неё такие заковыристые движения, что не каждая артистка сделает. Конечно, когда я был маленький, в наших ансамблях плясали здорово. Были такие танцовщицы! Но даже у них я такого не наблюдал. Девчонки выплясывали у кинотеатра - помню как сейчас. «Качалочка»… Многие знают. Но она делала так эту «качалочку», как в коллективе у нас никто не мог.
Паслось их — по три-четыре девчонки и двое-трое пацанов. Эти подхлопывали, подстукивали. Все подкрикивают, подпевают: «Дра-да лю далю да-ля!..» И под это пошло, пошло… По тем временам ещё вышел фильм индийский «Танцор диско». И все песни оттуда. С цыганским акцентом. Поют скопом, и подо всё это ещё цыганские движения делают. Это было здорово.
У нас на сцене — темп от медленного к быстрому. А там никакого развития как бы нет. Они либо медленную вещь поют, и там делают все медленные движения — либо вещь темповая. Тут уж пошли таборные примеры настоящие. Откуда что бралось, я до сих пор понять не могу.
Естественно, я там подглядывал. Понахватался кой-чего. У мальчишек были чечёточки, хлопушки. Всякие прыжочки, присядочки. Я потом самое интересное чуть модернизировал и вставил в свою пляску. Когда мне было лет 16, я танцевал венгерку. Она у меня длилась минуты четыре. При этом приходилось ещё по пять раз бисировать. Сейчас такое уже невозможно. Вышел, станцевал две минуты — и в сторону. А раньше по пять раз вызывали на бис, и приходилось всё время танцевать что-то новое. Чтобы не надоедать зрителю. Вы представляете себе, что такое пять разных бисовок?
— Хочешь станцую? Дай десять копеек, я тебе станцую.
Ей ещё даже не скажут, дадут ли что-нибудь, а она уже начинает. Девчонки ходили босиком. Они выплясывали очень здорово. Независимо от погоды. Им плевать было: дождь — не дождь, грязь или солнце. Но это так классно смотрелось, что хватало просто за душу! Хочешь – не хочешь, а дашь не десять копеек, а рубль. Они плясали очень интересно, потому что знали какие-то старинные движения, которых в ансамблях не было. Например, девочка лет двенадцати. У неё такие заковыристые движения, что не каждая артистка сделает. Конечно, когда я был маленький, в наших ансамблях плясали здорово. Были такие танцовщицы! Но даже у них я такого не наблюдал. Девчонки выплясывали у кинотеатра - помню как сейчас. «Качалочка»… Многие знают. Но она делала так эту «качалочку», как в коллективе у нас никто не мог.
Паслось их — по три-четыре девчонки и двое-трое пацанов. Эти подхлопывали, подстукивали. Все подкрикивают, подпевают: «Дра-да лю далю да-ля!..» И под это пошло, пошло… По тем временам ещё вышел фильм индийский «Танцор диско». И все песни оттуда. С цыганским акцентом. Поют скопом, и подо всё это ещё цыганские движения делают. Это было здорово.
У нас на сцене — темп от медленного к быстрому. А там никакого развития как бы нет. Они либо медленную вещь поют, и там делают все медленные движения — либо вещь темповая. Тут уж пошли таборные примеры настоящие. Откуда что бралось, я до сих пор понять не могу.
Естественно, я там подглядывал. Понахватался кой-чего. У мальчишек были чечёточки, хлопушки. Всякие прыжочки, присядочки. Я потом самое интересное чуть модернизировал и вставил в свою пляску. Когда мне было лет 16, я танцевал венгерку. Она у меня длилась минуты четыре. При этом приходилось ещё по пять раз бисировать. Сейчас такое уже невозможно. Вышел, станцевал две минуты — и в сторону. А раньше по пять раз вызывали на бис, и приходилось всё время танцевать что-то новое. Чтобы не надоедать зрителю. Вы представляете себе, что такое пять разных бисовок?
Конечно, я хотел показать наших черкесских влахов жене. Поехали к родственникам. Ну и зашли заодно к знакомым цыганам. Повидаться, посмотреть, что у них изменилось. Как у них дети растут. Как они сейчас танцуют. Сразу скажу, что на улицах пляски давно прекратились. И семьи — те, которые с традициями — в большинстве разъехались. Но в оставшихся кое-кто ещё помнит таборные движения.
Есть там бабуля интересная с золотыми зубами. Она нас никак не хотела отпускать. «Пока чаю не напьётесь как следует, ничего я вам показывать не буду». Короче, посидели за самоваром, и только потом началась «культурная программа».
Так что у Леры теперь есть конкретные влашские старинные движения, которые мало кто делает в наши дни.
Есть там бабуля интересная с золотыми зубами. Она нас никак не хотела отпускать. «Пока чаю не напьётесь как следует, ничего я вам показывать не буду». Короче, посидели за самоваром, и только потом началась «культурная программа».
Так что у Леры теперь есть конкретные влашские старинные движения, которые мало кто делает в наши дни.
Посмотрели мы на то, как эти цыгане сейчас живут. Богаче стали. Но многое по-прежнему. Как и в те годы они продают известь. Вёдрами продают для ремонта потолков, для побелки. Мужчины тяпки куют всякие, лопаты, цепи, подковы. Кузнечное дело.
Вспомнились старые времена.
У меня есть старший брат Николай, который дружил с влахом Петром. Тот был высокий здоровый мужчина. И они вместе ходили на рыбалку. Коля возьмёт удочки — и нет его день, два, три.
Вспомнились старые времена.
У меня есть старший брат Николай, который дружил с влахом Петром. Тот был высокий здоровый мужчина. И они вместе ходили на рыбалку. Коля возьмёт удочки — и нет его день, два, три.
— Где Коля? Он наверное у Петра?
Ну, иду туда. Заходишь в домишко его поискать — а тебя там оставляют. И накормят, и напоят, и спать уложат. А Коля там веселится по полной программе. Никакой рыбалки и не было. Пара бутылок водки. Мясо, Шашлыки. Им весело.
Кавказ — это вообще добрые люди на самом деле. Не то, чтобы все кавказцы замечательные — нет! Но как-то так сложилось, что в одном городе скучковались 70 национальностей. Тут — или надо воевать, или уважать друг друга. И у нас в Черкесске был — идеальный мир. Не было такого, как сейчас в Грузии и Абхазии.
Случалось, конечно, что приходили какие-то горцы:
— Э, кручёнка-да! Понимаешь, не махай руками! Не кричи здесь.
Пойдём за угол — там куча ждёт!
Вот такие тоже попадались... Ну, естественно. Без этого не бывает... Когда такие товарищи с гор спустятся, к ним выходили пацаны, которые тоже так умели разговаривать. Просто отшибали им мозги за углом, и они уезжали домой. И в городе был порядок.
Ну, иду туда. Заходишь в домишко его поискать — а тебя там оставляют. И накормят, и напоят, и спать уложат. А Коля там веселится по полной программе. Никакой рыбалки и не было. Пара бутылок водки. Мясо, Шашлыки. Им весело.
Кавказ — это вообще добрые люди на самом деле. Не то, чтобы все кавказцы замечательные — нет! Но как-то так сложилось, что в одном городе скучковались 70 национальностей. Тут — или надо воевать, или уважать друг друга. И у нас в Черкесске был — идеальный мир. Не было такого, как сейчас в Грузии и Абхазии.
Случалось, конечно, что приходили какие-то горцы:
— Э, кручёнка-да! Понимаешь, не махай руками! Не кричи здесь.
Пойдём за угол — там куча ждёт!
Вот такие тоже попадались... Ну, естественно. Без этого не бывает... Когда такие товарищи с гор спустятся, к ним выходили пацаны, которые тоже так умели разговаривать. Просто отшибали им мозги за углом, и они уезжали домой. И в городе был порядок.
А цыган тогда любили. Наша семья там прожила более сорока лет. Нас знали все. Мои дедовья работали в ресторанах музыкантами. Кто-то работал на мясокомбинате, кто-то в обувной… Если шёл дед-скрипач, его отвосюду зазывали: «О! Иди к нам! Поиграем, попоём. Посидим, выпьем!»
Сейчас, конечно, мир стал немного злее. Уже отношение друг к другу не такое. А тогда всё было добродушно. Девчонок, которые танцевали, никто не обижал. Они ходили толпой:
— Дядь, дай десять копеек.
Много не надо. Дай копеечку.
А по тем временам десять копеек, это билет в кино. Вот молодняк и стоял у кинотеатра — вроде как собирали на билеты… Им это кино — сто лет не нужно. Другое дело, если индийский фильм. Тут они первые.
А женщины — они пытались за копеечку погадать. Это другой вариант.
Плясали от четырёх лет до четырнадцати. А девушки постарше — у них уже выработался голос — они стоят, поют. И больше всего поражало, что они всю зиму ходят по улицам босиком. В принципе, у нас зимы-то тёплые в Черкесске. Но 10-15 градусов вполне достаточно, чтобы сказать, что зима началась. Бывало, конечно и так, что наряжали ёлку на площади ватой, а бывало, что нормальный хороший снег. Всё-таки это Северный Кавказ, поэтому зимы тоже есть.
Сейчас, конечно, мир стал немного злее. Уже отношение друг к другу не такое. А тогда всё было добродушно. Девчонок, которые танцевали, никто не обижал. Они ходили толпой:
— Дядь, дай десять копеек.
Много не надо. Дай копеечку.
А по тем временам десять копеек, это билет в кино. Вот молодняк и стоял у кинотеатра — вроде как собирали на билеты… Им это кино — сто лет не нужно. Другое дело, если индийский фильм. Тут они первые.
А женщины — они пытались за копеечку погадать. Это другой вариант.
Плясали от четырёх лет до четырнадцати. А девушки постарше — у них уже выработался голос — они стоят, поют. И больше всего поражало, что они всю зиму ходят по улицам босиком. В принципе, у нас зимы-то тёплые в Черкесске. Но 10-15 градусов вполне достаточно, чтобы сказать, что зима началась. Бывало, конечно и так, что наряжали ёлку на площади ватой, а бывало, что нормальный хороший снег. Всё-таки это Северный Кавказ, поэтому зимы тоже есть.
И вот представьте. Кругом снег. Все стоят в шубах, шапках, а эти в летних платьицах. У одной сверху папин пиджак. Другая обмотает крест-накрест пуховый платок. Третья шарф мохеровый завяжет сзади. Мальчишки редко были босиком - а девчата одна к одной! Может быть, за это больше денег давали? Я не знаю. Но хотелось взять за руку и пойти купить им ботинки. Лично мне так вспоминается. Я всю жизнь — артист. Я приезжал — у меня «саламандра» или хорошие сапоги на манке. А они босиком. Может, дома какая и совала ноги в папины ботинки, когда надо дать сено лошадям. Но плясать и попрошайничать шастали босые. Зимой они возле кинотеатров, возле магазинов продуктовых. Везде, где народ. Раньше ж развлечений было не так много. Кино да парк. Погреться вся цыганча набивалась в магазины между дверями, где тёплый воздух. Иногда нарочно вставали в очередь за пирожками (чтобы наружу не выставили). Смеялись, приплясывали. Потом встанут у столиков высоких круглых, жуют и на месте припрыгивают.
Ещё одна была у них хитрость. Замечали, что собаки зимой на люках сидят? Так же и цыганочки становились иногда в круг там, где снег чуть-чуть подтаял. Во-первых, им было теплей. Во-вторых звук от пляски был глубокий. На асфальте они просто себе пятки отбивали, а тут звук можно было получить как на сцене. Чугунный люк. И подскоки, и тропачки, и подбивочки всевозможные — всё отражалось. Глубокий был звук.
Шикарно они всё же плясали! Сейчас такого нигде не увидишь.
Ещё одна была у них хитрость. Замечали, что собаки зимой на люках сидят? Так же и цыганочки становились иногда в круг там, где снег чуть-чуть подтаял. Во-первых, им было теплей. Во-вторых звук от пляски был глубокий. На асфальте они просто себе пятки отбивали, а тут звук можно было получить как на сцене. Чугунный люк. И подскоки, и тропачки, и подбивочки всевозможные — всё отражалось. Глубокий был звук.
Шикарно они всё же плясали! Сейчас такого нигде не увидишь.
