Уильям Смолл. Добрый самаритянин» 1869 г. Х., м.
Врач в таборе
В середине XIX века английское общество развернулось к цыганам лицом. После веков экзекуций и расистских ограничений, начали раздаваться голоса в защиту гонимого племени. «Что есть общество в наши дни, как не смесь обмана и лицемерия?»- писал один шотландский автор.- «Говорят, что цыгане крадут. Верно: иные из них стянут цыплят, овощи и тому подобное, но разве сравнить это с ограблением вдов и сирот, плутовством торговцев, с обманом, разбоем и убийствами, с невежеством, и развратом которые так распространены у белой расы? Сравнимо ли всё перечисленное с непритязательными пороками цыган?..»
В Бристоле и других областях Англии ещё в тридцатые годы были основаны комитеты, с целью содействия кочевому народу. В них входили учёные, священники, землевладельцы, считавшие своим нравственным долгом помощь отверженным людям. Добровольцы настраивали кочевников на приобретение профессиональных навыков, дающих надёжный кусок хлеба. Снабжали детей едой и одеждой, и устраивали их в начальные школы. Жизнь цыган понемногу нормализовалась. Тот, кто хотел перейти на оседлость, делал это, не встречая особых препятствий; прочие продолжали кочевать, несмотря на липкую паутину полицейских формальностей.
Художник Уильям Смолл прожил долгую жизнь. Но свою картину «Добрый самаритянин написал, когда ему было всего 26. Это полотно можно считать символом перемен XIX столетия. Название картины – отсылка к Библии. А сюжет взят из жизни. Врач-англичанин прослушивает дыхание заболевшей цыганочки, поставив свой цилиндр на землю. Смолл точен в деталях. Нам, конечно же, интересно изображение палатки английских цыган, сделанной в виде свода (позже такие будут неоднократно засняты фотографами). И всё же главное здесь – гуманистический нравственный посыл. Образованный чужак-«гаджо» находится там, где повелевает ему быть врачебная этика. Вряд ли бедно одетый глава семейства сможет хоть что-то заплатить доктору. Но врач и не ждёт за свой христианский поступок награды.
В середине XIX века английское общество развернулось к цыганам лицом. После веков экзекуций и расистских ограничений, начали раздаваться голоса в защиту гонимого племени. «Что есть общество в наши дни, как не смесь обмана и лицемерия?»- писал один шотландский автор.- «Говорят, что цыгане крадут. Верно: иные из них стянут цыплят, овощи и тому подобное, но разве сравнить это с ограблением вдов и сирот, плутовством торговцев, с обманом, разбоем и убийствами, с невежеством, и развратом которые так распространены у белой расы? Сравнимо ли всё перечисленное с непритязательными пороками цыган?..»
В Бристоле и других областях Англии ещё в тридцатые годы были основаны комитеты, с целью содействия кочевому народу. В них входили учёные, священники, землевладельцы, считавшие своим нравственным долгом помощь отверженным людям. Добровольцы настраивали кочевников на приобретение профессиональных навыков, дающих надёжный кусок хлеба. Снабжали детей едой и одеждой, и устраивали их в начальные школы. Жизнь цыган понемногу нормализовалась. Тот, кто хотел перейти на оседлость, делал это, не встречая особых препятствий; прочие продолжали кочевать, несмотря на липкую паутину полицейских формальностей.
Художник Уильям Смолл прожил долгую жизнь. Но свою картину «Добрый самаритянин написал, когда ему было всего 26. Это полотно можно считать символом перемен XIX столетия. Название картины – отсылка к Библии. А сюжет взят из жизни. Врач-англичанин прослушивает дыхание заболевшей цыганочки, поставив свой цилиндр на землю. Смолл точен в деталях. Нам, конечно же, интересно изображение палатки английских цыган, сделанной в виде свода (позже такие будут неоднократно засняты фотографами). И всё же главное здесь – гуманистический нравственный посыл. Образованный чужак-«гаджо» находится там, где повелевает ему быть врачебная этика. Вряд ли бедно одетый глава семейства сможет хоть что-то заплатить доктору. Но врач и не ждёт за свой христианский поступок награды.
