Рецензия на двухтомник Льва Черенкова и Стефана Ледериха "Цыгане" (The Rroma)
Therenkov Lev, Laedrich Stephane. The Rroma. Vol. 1, 2. Basel, 2004.- 1098 стр.
В этой рубрике собраны рецензии на книги, изданные на русском и украинском языках. Такой принцип отбора логичен. Мы рассуждаем о литературе, которая доступна нашим читателям. Конечно же, за рубежом выходит огромное количество исследований по цыгановедению. Но в российские библиотеки попадает ничтожная часть этого потока. Играет свою роль и языковый барьер…
Тем не менее, для двухтомника "Цыгане" (The Rroma) мы решили сделать исключение. Первая причина состоит в том, что одним из соавторов является российский цыгановед Лев Николаевич Черенков. Вторая причина ещё важнее - многие выводы базируются на полевом материале, собранном в бывшем СССР. Наконец, нельзя не отметить высочайшее научное качество этого труда. Факты подобраны и интерпретированы здесь с академической скрупулёзностью. Очень хотелось бы надеяться, что однажды оба тома будут изданы в русском переводе. Ну а пока это остаётся в области прекрасных мечтаний, ознакомимся с содержанием хотя бы в кратком пересказе… Пожалуй, лучше всего объясняют концепцию книги сами соавторы: Лев Черенков и Стефан Ледерих. В предисловии они пишут следующее:
"Ну вот - ещё одна книга о цыганах".- воскликнет каждый, кто знаком с ромологией. Тем не менее, даже при беглом взгляде на доступную литературу бросается в глаза отсутствие глобального подхода к цыганскому народу: его истории, языку и культуре. По сию пору большинство книг ограничивается изучением какой-то части истории или рамками какой-то цыганской этногруппы или региона. Хотя многие из этих изданий представляют собой большую ценность, у них есть и существенный недостаток. Исторические книги имеют тенденцию сосредотачиваться на преследованиях цыган в Западной Европе (поскольку основная часть известного и доступного материала происходит из этих стран). А ведь западноевропейские цыгане, это лишь составная часть цыганского населения в целом… Большинство книг по истории и культуре цыган написано людьми, которые не говорят по-цыгански и сами не являются цыганами. Это ведёт к искажённой интерпретации некоторых тем (традиционный суд, ритуальное осквернение и так далее). Такие авторы сами лишают себя лучшего инструмента для анализа цыганской истории, ведь нитью Ариадны является цыганский язык - как сам по себе, так и его заимствования из армянского, греческого и славянских языков… Наше описание цыган базируется в значительной степени на цыганском языке, ибо зачастую именно он является единственным достоверным источником для того, чтобы понять пути миграций, возникновение этногрупп и взаимоотношения между ними… В этом отношении наша книга значительно отличается от большей части написанного о цыганах.
Therenkov Lev, Laedrich Stephane. The Rroma. Vol. 1, 2. Basel, 2004.- 1098 стр.
В этой рубрике собраны рецензии на книги, изданные на русском и украинском языках. Такой принцип отбора логичен. Мы рассуждаем о литературе, которая доступна нашим читателям. Конечно же, за рубежом выходит огромное количество исследований по цыгановедению. Но в российские библиотеки попадает ничтожная часть этого потока. Играет свою роль и языковый барьер…
Тем не менее, для двухтомника "Цыгане" (The Rroma) мы решили сделать исключение. Первая причина состоит в том, что одним из соавторов является российский цыгановед Лев Николаевич Черенков. Вторая причина ещё важнее - многие выводы базируются на полевом материале, собранном в бывшем СССР. Наконец, нельзя не отметить высочайшее научное качество этого труда. Факты подобраны и интерпретированы здесь с академической скрупулёзностью. Очень хотелось бы надеяться, что однажды оба тома будут изданы в русском переводе. Ну а пока это остаётся в области прекрасных мечтаний, ознакомимся с содержанием хотя бы в кратком пересказе… Пожалуй, лучше всего объясняют концепцию книги сами соавторы: Лев Черенков и Стефан Ледерих. В предисловии они пишут следующее:
"Ну вот - ещё одна книга о цыганах".- воскликнет каждый, кто знаком с ромологией. Тем не менее, даже при беглом взгляде на доступную литературу бросается в глаза отсутствие глобального подхода к цыганскому народу: его истории, языку и культуре. По сию пору большинство книг ограничивается изучением какой-то части истории или рамками какой-то цыганской этногруппы или региона. Хотя многие из этих изданий представляют собой большую ценность, у них есть и существенный недостаток. Исторические книги имеют тенденцию сосредотачиваться на преследованиях цыган в Западной Европе (поскольку основная часть известного и доступного материала происходит из этих стран). А ведь западноевропейские цыгане, это лишь составная часть цыганского населения в целом… Большинство книг по истории и культуре цыган написано людьми, которые не говорят по-цыгански и сами не являются цыганами. Это ведёт к искажённой интерпретации некоторых тем (традиционный суд, ритуальное осквернение и так далее). Такие авторы сами лишают себя лучшего инструмента для анализа цыганской истории, ведь нитью Ариадны является цыганский язык - как сам по себе, так и его заимствования из армянского, греческого и славянских языков… Наше описание цыган базируется в значительной степени на цыганском языке, ибо зачастую именно он является единственным достоверным источником для того, чтобы понять пути миграций, возникновение этногрупп и взаимоотношения между ними… В этом отношении наша книга значительно отличается от большей части написанного о цыганах.
Подход, который соавторы декларировали в предисловии, особенно продуктивен, когда речь заходит о первых столетиях цыганской истории. Надо честно признать, что наука не располагает ни одним достоверным письменным источником по этому поводу. В результате сотни авторов выдвигают собственные теории (подчас весьма экстравагантные). Я бы даже сказал, что стремление высказать нечто оригинальное по поводу первого этапа цыганских миграций - это "детская болезнь" цыгановедов. Лев Черенков опубликовал свою версию исхода из Индии не в начале своей научной карьеры - а на её пике. По сути, перед нами плод полувековых размышлений. Концепция стройная, взвешенная и очень убедительная. Начнём с того, что Лев Николаевич отрицает теорию "нескольких волн", согласно которой предки цыган уходили на Запад разными группами в течение нескольких столетий. Аргументирует свою позицию учёный следующим образом. Если "очистить" цыганский язык от наслоений, появившихся в европейских странах, то с точки зрения профессионального лингвиста это язык единой этногруппы. Если допустить мысль, что из Индии в разное время вышли представители касты дом, зотты и раджпуты (а потом смешались в цыганский народ уже в Европе) - то язык современных цыган выглядел бы совершенно иначе. Каждая группа принесла бы с собой свою грамматику и лексику. К примеру, английский язык носит заметные следы от всех народов, которые перемешались между собой на заре британской истории. Напротив, современный романэс показывает, что исходное наречие было очень согласованным. Это никак не похоже на смесь нескольких индийских языков. Второй аргумент состоит в том, что более поздние "волны" неизбежно принесли бы с собой арабские слова (из персидских земель, захваченных в VII веке мусульманскими завоевателями). Но ничего подобного лингвисты не видят.
Не стану дублировать книгу. Авторы аргументируют свою позицию весьма разносторонне. Но нельзя не отметить, что путь выходцев из Индии по Персии, Армении и далее прослежен именно благодаря заимствованиям из местных языков. Выясняется, что это не было равномерным движением. Миграции цыган шли "рывками", причём можно проследить, в каких местах предки цыган задерживались надолго, а какие предпочли миновать поскорее. Черенков даже определяет даты. И это выглядит не умозрительными конструкциями, а скорее напоминает изящно доказанную теорему.
Российскому читателю было бы очень полезно ознакомиться со вступительной частью книги. Ведь по сию пору на русском языке ранний период миграций описан крайне примитивно. Конечно, профессионалов, способных осознанно выбрать, кто из цыгановедов прав, среди нас мало. Но отметим, что Черенков и Ледерих честно излагают точку зрения своих оппонентов, предоставляя публике возможность выслушать их аргументы. Что касается лично меня, то я прочитал статьи участников дискуссии в оригинале, и концепция авторов рецензируемого двухтомника показалась мне единственно верной.
Столь же доказательно выглядят и другие части книги. Соавторы опираются на огромное число источников, причём везде дают сноски. Задумывая свою публикацию, Черенков и Ледерих решили включить в неё максимальный круг достоверных документов. Надо думать, нелегко писать совместный труд, проживая в разных странах. Однако, творческий тандем оказался продуктивным. Швейцарский специалист взял на себя историко-документальную часть работы, а наш соотечественник реализовал свой потенциал в этнографических и лингвистических главах. Не могу умолчать, что Л.Н.Черенков владеет не только многими цыганскими диалектами, но также английским, немецким, французским, венгерским, румынским, болгарским, польским и сербским языком. Это существенно расширило круг литературы, на которую соавторы могли опираться в своих изысканиях. Ещё одним плюсом стали консультации с коллегами из Польши, Франции и Болгарии. Дружеские дискуссии помогли отточить аргументацию, и мы по праву можем причислить двухтомник "The Rroma" к важнейшим достижениям современного цыгановедения.
Это тем более отрадно, что Лев Черенков выпустил наконец книгу, достойную его авторитета. Разумеется, специалисты знали о величайшей эрудиции и аналитическом уме этого исследователя. Но его публикации были разрознены. В них так или иначе рассматривались частные вопросы. Вот почему известие о том, что Лев Николаевич пишет большую книгу, наполнило наши сердца чувством радостного ожидания.
Результат оправдал наши надежды. Перед читателями, владеющими английским языком, предстала глобальная картина. Цыганские этногруппы объединены с исторической и лингвистической точки зрения в четыре крупные общности: балканскую, влашскую, карпатскую и северную. Книга анализирует как их общие черты, так и различия. Большое внимание уделено традиционным занятиям и обычаям. При этом авторы развеивают многие стереотипы цыгановедения. К примеру, убедительно доказано, что если брать цыганский народ в целом, то большая его часть всегда жила оседло. То есть слова "кочевое племя" являются всего лишь романтичным клише. Статистика и многочисленные исторические источники показывают, что концентрация цыган была и остаётся самой высокой в Восточной Европе и на Балканах. А для этого региона характерен именно оседлый образ жизни. Цыгане селились в отдельных посёлках и особых городских кварталах (махалах).
Конечно же, труднее всего для восприятия лингвистическая часть труда. Но и в этих главах имеется немало выводов, которые будут любопытны любому цыгану. Разве не интересно узнать, какие слова в твоём родном языке индийского происхождения, а какие заимствованы? Приветствуя друг друга за праздничным столом фразой" "Бахт, зор, састыпэн!", цыгане не догадываются, что первые два слова - персидского происхождения. Оказывается, при разговоре о кочевье, приходится пользоваться заимствованным из армянского языка словом "граст" (конь) и взятым из греческого "дром" (дорога). А кибитка, называемая в разных диалектах "урдо", "вурдон", "урден" и т.д. - восходит к персидской основе. Вся кузнечная терминология - греческая. Зато слово "гаджо", означающее не-цыгана - исконно индийское. Оказывается, его изначальная форма звучала как "гавджа". Если учесть, что и в современных цыганских диалектах слово "гав" означает деревню, то сразу же становится понятным происхождение термина, ставшего основой антитезы ром-гаджо. Гав-джа означало первоначально "житель деревни", "крестьянин". (С.329) По всей вероятности предки цыган вели кочевую или полуоседлую жизнь. Тогда и возникло противопоставление себя оседлым земледельцам.
В лингвистических главах нас ждёт немало открытий. Приведу ещё одно интересное наблюдение. Лев Черенков замечает, что порой задаётся вопрос: "Какой диалект самый чистый и правильный?" Однако, при непредвзятом анализе выясняется, что сама постановка вопроса некорректна. Если, к примеру, спросить русского цыгана, то он - подумав - ответит:
- Наверное, котлярское наречие самое цыганское. У нас в языке много русских слов, которые все вокруг понимают. А когда говорят кэлдэрары, у них слышно только цыганские слова.
На первый взгляд всё так и есть. Но если российский кэлдэрар оказывается в Румынии, его ждёт настоящий шок. Он привык думать, что говорит на чистом цыганском языке - и вдруг до него доносится из уст румынов множество знакомых слов. Практически треть кэлдэрарской лексики заимствована у коренного населения Румынии. Так что если задать уже известный нам вопрос здесь - ответ будет прямо противоположным.
- Русские цыгане говорят чище, чем мы. Нас румыны понимают, а когда говорит русский цыган, прочим людям ничего не понятно.
Кстати, во втором томе издания "The Rroma" приведено множество текстов на разных цыганских диалектах (песни, сказки, бытовые рассказы). Всё это - очень интересный материал для сравнительного анализа.
Есть ли у книги недостатки? На мой взгляд, их меньше, нежели в любом другом исследовании по цыгановедению. И всё же некоторые основания для критики есть. Поскольку книга создавалась для западного читателя, соавторам приходилось учитывать требования так называемой "политкорректности". Во время работы над рукописью ещё не были опубликованы последние работы историков, в которых потери цыган от нацистского геноцида корректируются в сторону снижения. Черенков и Ледерих знали, что цифра "полмиллиона и даже выше" неверна, но не решились первыми высказаться на эту "опасную" тему вслух. В результате при воссоздании картины геноцида внимание было сконцентрировано на тех странах, где истребление было тотальным. (С.156-179) И хотя необходимые оговорки были формально сделаны - тенденциозный подход чувствуется. С психологической точки зрения главы о Второй мировой войне пронизаны духом полной катастрофы и при отсутствии данных авторы склонны называть максимальные цифры потерь.
Той же "политкорректностью" вызван и тезис о том, будто выпрашивание милостыни - как промысел - характерно лишь для маргинальных цыганских групп, утративших язык и старинные традиции. (С. 553). В реальности просить подаяние считалось совершенно нормальным занятием у таких этногрупп, как польска рома и русска рома. И те, и другие прекрасно сохраняли язык и традиции.
В книге большого объёма не могут не встретиться ошибки, вызванные элементарной небрежностью. Понятно, что это не принципиальные мелочи, но всё же хотелось бы большей точности. Скажем, авторы описывают традиционный кэлдэрарский костюм. Перечислив юбку, косынку, мониста и так далее, они завершают абзац фразой: "Конечно, ни одна порядочная кэлдэрарка не ходила босая, и обувь (папучи) дополняла их наряд". (С. 657) Как сейчас выясняется, это утверждение появилось в результате беседы с московской кэлдэраркой, постеснявшейся признаться, что в её таборе все женщины и девушки ходили босиком. Между тем, существует огромное количество гравюр, фотографий и словесных описаний, показывающих, что именно отсутствие обуви было характерно для кэлдэрарского женского облика.
Кстати, сами авторы метко называют причину подобных неточностей "эффектом моего цыгана". (С.343) Под этим выражением они подразумевают манеру некоторых исследователей делать выводы о целой этногруппе на основе беседы с единственным информатором… Подчеркну, что меньше всего такой облегчённый подход характерен для рецензируемой книги. В двухтомнике "The Rroma" аккумулирован огромный опыт личного общения с цыганами. В подавляющем большинстве случаев выводы делаются точные, а формулировки не оставляют места для произвольного толкования. Черенков и Ледерих знают цену печатного слова. Конечно, их стремление быть точными приводит к некоторой сухости стиля. Но для научного издания это только нормально.
Лично мне в книге не хватает подробностей на "уровне обычного человека". Авторы в основном работают с понятиями этногруппы в целом. Их анализ направлен на вещи глобальные (статистика, законы государства, обычаи и характерные черты диалекта). Но как жила отдельная цыганская семья или табор мы представить себе не можем. А порой хочется именно такой расшифровки (например, при описании рабства цыган в Дунайских княжествах). Увы, нельзя объять необъятное. Произведение надо судить по тем законам, которые положили в его основу авторы. Следует понимать, что при переходе на уровень конкретной семьи два тома неизбежно разрослись бы до трёх-четырёх.
Значение книги Черенкова и Ледериха в её обобщениях. Авторы решили важнейшую задачу. Они дали коллегам очень логичную и стройную концепцию. Огромная мозаика фактов складывается во вполне читаемый рисунок. Пользуясь той методологией и терминологией, которую выработали Черенков и Ледерих, специалисты могут профессиональнее заниматься деталировкой. Если бы это зависело от меня, то я бы ввёл двухтомник "The Rroma" в обязательную программу при подготовке молодых цыгановедов. Впрочем, наверняка в реальности именно так и произойдёт. Эту "глыбу" игнорировать невозможно - тем более, что труд был издан на английском языке.
Приступая к работе, соавторы хотели дать всем интересующимся цыганским вопросом чёткие ориентиры. Им важно было выявить не то, что дробит картину и делает её хаотичной. Напротив - Черенков и Ледерих искали признаки, являющиеся общими для цыган. Как удалось выяснить, сближающие черты нагляднее всего просматриваются на уровне четырёх основных "метагрупп". Допустим, для северной общности цыган были характерны такие занятия, как конная торговля и музыка, а для конгломерата влашских групп - ремесло (в особенности кузнечество). Цыгане карпатской "метагруппы" в обозримом прошлом не кочевали, и так далее.
Подводя итоги, скажем, что самым большим достоинством двухтомника является его комплексный подход. Для своего анализа авторы применили лингвистику, этнопсихологию, статистику и большой круг исторических документов. Выводы порой звучат парадоксально, но система доказательств настолько сильна, что под рядом дискуссионных тем подведена окончательная черта.
Н.Бессонов. 2007 г.
Не стану дублировать книгу. Авторы аргументируют свою позицию весьма разносторонне. Но нельзя не отметить, что путь выходцев из Индии по Персии, Армении и далее прослежен именно благодаря заимствованиям из местных языков. Выясняется, что это не было равномерным движением. Миграции цыган шли "рывками", причём можно проследить, в каких местах предки цыган задерживались надолго, а какие предпочли миновать поскорее. Черенков даже определяет даты. И это выглядит не умозрительными конструкциями, а скорее напоминает изящно доказанную теорему.
Российскому читателю было бы очень полезно ознакомиться со вступительной частью книги. Ведь по сию пору на русском языке ранний период миграций описан крайне примитивно. Конечно, профессионалов, способных осознанно выбрать, кто из цыгановедов прав, среди нас мало. Но отметим, что Черенков и Ледерих честно излагают точку зрения своих оппонентов, предоставляя публике возможность выслушать их аргументы. Что касается лично меня, то я прочитал статьи участников дискуссии в оригинале, и концепция авторов рецензируемого двухтомника показалась мне единственно верной.
Столь же доказательно выглядят и другие части книги. Соавторы опираются на огромное число источников, причём везде дают сноски. Задумывая свою публикацию, Черенков и Ледерих решили включить в неё максимальный круг достоверных документов. Надо думать, нелегко писать совместный труд, проживая в разных странах. Однако, творческий тандем оказался продуктивным. Швейцарский специалист взял на себя историко-документальную часть работы, а наш соотечественник реализовал свой потенциал в этнографических и лингвистических главах. Не могу умолчать, что Л.Н.Черенков владеет не только многими цыганскими диалектами, но также английским, немецким, французским, венгерским, румынским, болгарским, польским и сербским языком. Это существенно расширило круг литературы, на которую соавторы могли опираться в своих изысканиях. Ещё одним плюсом стали консультации с коллегами из Польши, Франции и Болгарии. Дружеские дискуссии помогли отточить аргументацию, и мы по праву можем причислить двухтомник "The Rroma" к важнейшим достижениям современного цыгановедения.
Это тем более отрадно, что Лев Черенков выпустил наконец книгу, достойную его авторитета. Разумеется, специалисты знали о величайшей эрудиции и аналитическом уме этого исследователя. Но его публикации были разрознены. В них так или иначе рассматривались частные вопросы. Вот почему известие о том, что Лев Николаевич пишет большую книгу, наполнило наши сердца чувством радостного ожидания.
Результат оправдал наши надежды. Перед читателями, владеющими английским языком, предстала глобальная картина. Цыганские этногруппы объединены с исторической и лингвистической точки зрения в четыре крупные общности: балканскую, влашскую, карпатскую и северную. Книга анализирует как их общие черты, так и различия. Большое внимание уделено традиционным занятиям и обычаям. При этом авторы развеивают многие стереотипы цыгановедения. К примеру, убедительно доказано, что если брать цыганский народ в целом, то большая его часть всегда жила оседло. То есть слова "кочевое племя" являются всего лишь романтичным клише. Статистика и многочисленные исторические источники показывают, что концентрация цыган была и остаётся самой высокой в Восточной Европе и на Балканах. А для этого региона характерен именно оседлый образ жизни. Цыгане селились в отдельных посёлках и особых городских кварталах (махалах).
Конечно же, труднее всего для восприятия лингвистическая часть труда. Но и в этих главах имеется немало выводов, которые будут любопытны любому цыгану. Разве не интересно узнать, какие слова в твоём родном языке индийского происхождения, а какие заимствованы? Приветствуя друг друга за праздничным столом фразой" "Бахт, зор, састыпэн!", цыгане не догадываются, что первые два слова - персидского происхождения. Оказывается, при разговоре о кочевье, приходится пользоваться заимствованным из армянского языка словом "граст" (конь) и взятым из греческого "дром" (дорога). А кибитка, называемая в разных диалектах "урдо", "вурдон", "урден" и т.д. - восходит к персидской основе. Вся кузнечная терминология - греческая. Зато слово "гаджо", означающее не-цыгана - исконно индийское. Оказывается, его изначальная форма звучала как "гавджа". Если учесть, что и в современных цыганских диалектах слово "гав" означает деревню, то сразу же становится понятным происхождение термина, ставшего основой антитезы ром-гаджо. Гав-джа означало первоначально "житель деревни", "крестьянин". (С.329) По всей вероятности предки цыган вели кочевую или полуоседлую жизнь. Тогда и возникло противопоставление себя оседлым земледельцам.
В лингвистических главах нас ждёт немало открытий. Приведу ещё одно интересное наблюдение. Лев Черенков замечает, что порой задаётся вопрос: "Какой диалект самый чистый и правильный?" Однако, при непредвзятом анализе выясняется, что сама постановка вопроса некорректна. Если, к примеру, спросить русского цыгана, то он - подумав - ответит:
- Наверное, котлярское наречие самое цыганское. У нас в языке много русских слов, которые все вокруг понимают. А когда говорят кэлдэрары, у них слышно только цыганские слова.
На первый взгляд всё так и есть. Но если российский кэлдэрар оказывается в Румынии, его ждёт настоящий шок. Он привык думать, что говорит на чистом цыганском языке - и вдруг до него доносится из уст румынов множество знакомых слов. Практически треть кэлдэрарской лексики заимствована у коренного населения Румынии. Так что если задать уже известный нам вопрос здесь - ответ будет прямо противоположным.
- Русские цыгане говорят чище, чем мы. Нас румыны понимают, а когда говорит русский цыган, прочим людям ничего не понятно.
Кстати, во втором томе издания "The Rroma" приведено множество текстов на разных цыганских диалектах (песни, сказки, бытовые рассказы). Всё это - очень интересный материал для сравнительного анализа.
Есть ли у книги недостатки? На мой взгляд, их меньше, нежели в любом другом исследовании по цыгановедению. И всё же некоторые основания для критики есть. Поскольку книга создавалась для западного читателя, соавторам приходилось учитывать требования так называемой "политкорректности". Во время работы над рукописью ещё не были опубликованы последние работы историков, в которых потери цыган от нацистского геноцида корректируются в сторону снижения. Черенков и Ледерих знали, что цифра "полмиллиона и даже выше" неверна, но не решились первыми высказаться на эту "опасную" тему вслух. В результате при воссоздании картины геноцида внимание было сконцентрировано на тех странах, где истребление было тотальным. (С.156-179) И хотя необходимые оговорки были формально сделаны - тенденциозный подход чувствуется. С психологической точки зрения главы о Второй мировой войне пронизаны духом полной катастрофы и при отсутствии данных авторы склонны называть максимальные цифры потерь.
Той же "политкорректностью" вызван и тезис о том, будто выпрашивание милостыни - как промысел - характерно лишь для маргинальных цыганских групп, утративших язык и старинные традиции. (С. 553). В реальности просить подаяние считалось совершенно нормальным занятием у таких этногрупп, как польска рома и русска рома. И те, и другие прекрасно сохраняли язык и традиции.
В книге большого объёма не могут не встретиться ошибки, вызванные элементарной небрежностью. Понятно, что это не принципиальные мелочи, но всё же хотелось бы большей точности. Скажем, авторы описывают традиционный кэлдэрарский костюм. Перечислив юбку, косынку, мониста и так далее, они завершают абзац фразой: "Конечно, ни одна порядочная кэлдэрарка не ходила босая, и обувь (папучи) дополняла их наряд". (С. 657) Как сейчас выясняется, это утверждение появилось в результате беседы с московской кэлдэраркой, постеснявшейся признаться, что в её таборе все женщины и девушки ходили босиком. Между тем, существует огромное количество гравюр, фотографий и словесных описаний, показывающих, что именно отсутствие обуви было характерно для кэлдэрарского женского облика.
Кстати, сами авторы метко называют причину подобных неточностей "эффектом моего цыгана". (С.343) Под этим выражением они подразумевают манеру некоторых исследователей делать выводы о целой этногруппе на основе беседы с единственным информатором… Подчеркну, что меньше всего такой облегчённый подход характерен для рецензируемой книги. В двухтомнике "The Rroma" аккумулирован огромный опыт личного общения с цыганами. В подавляющем большинстве случаев выводы делаются точные, а формулировки не оставляют места для произвольного толкования. Черенков и Ледерих знают цену печатного слова. Конечно, их стремление быть точными приводит к некоторой сухости стиля. Но для научного издания это только нормально.
Лично мне в книге не хватает подробностей на "уровне обычного человека". Авторы в основном работают с понятиями этногруппы в целом. Их анализ направлен на вещи глобальные (статистика, законы государства, обычаи и характерные черты диалекта). Но как жила отдельная цыганская семья или табор мы представить себе не можем. А порой хочется именно такой расшифровки (например, при описании рабства цыган в Дунайских княжествах). Увы, нельзя объять необъятное. Произведение надо судить по тем законам, которые положили в его основу авторы. Следует понимать, что при переходе на уровень конкретной семьи два тома неизбежно разрослись бы до трёх-четырёх.
Значение книги Черенкова и Ледериха в её обобщениях. Авторы решили важнейшую задачу. Они дали коллегам очень логичную и стройную концепцию. Огромная мозаика фактов складывается во вполне читаемый рисунок. Пользуясь той методологией и терминологией, которую выработали Черенков и Ледерих, специалисты могут профессиональнее заниматься деталировкой. Если бы это зависело от меня, то я бы ввёл двухтомник "The Rroma" в обязательную программу при подготовке молодых цыгановедов. Впрочем, наверняка в реальности именно так и произойдёт. Эту "глыбу" игнорировать невозможно - тем более, что труд был издан на английском языке.
Приступая к работе, соавторы хотели дать всем интересующимся цыганским вопросом чёткие ориентиры. Им важно было выявить не то, что дробит картину и делает её хаотичной. Напротив - Черенков и Ледерих искали признаки, являющиеся общими для цыган. Как удалось выяснить, сближающие черты нагляднее всего просматриваются на уровне четырёх основных "метагрупп". Допустим, для северной общности цыган были характерны такие занятия, как конная торговля и музыка, а для конгломерата влашских групп - ремесло (в особенности кузнечество). Цыгане карпатской "метагруппы" в обозримом прошлом не кочевали, и так далее.
Подводя итоги, скажем, что самым большим достоинством двухтомника является его комплексный подход. Для своего анализа авторы применили лингвистику, этнопсихологию, статистику и большой круг исторических документов. Выводы порой звучат парадоксально, но система доказательств настолько сильна, что под рядом дискуссионных тем подведена окончательная черта.
Н.Бессонов. 2007 г.
