Предчувствие беды
Цыганские хоры уже в начале XIX века пользовались большой популярностью у русского дворянства. Цыганской песне, цыганской пляске посвящали свои стихи Баратынский, Языков, Державин. И, конечно же, не раз заезжал в московский «табор в Грузинах» Александр Сергеевич Пушкин. Непосредственная цыганка Таня Демьянова, увидев африканские черты поэта, даже сказала при первой встрече подругам по-цыгански: «Смотри, смотри, как нехорош, точно леший!» Пушкин встрепенулся, потребовал перевода. И хотя сама певица позже уверяла, что свела разговор на другую тему, нашёлся человек, приблизительно объяснивший гостю смысл фразы. Это, однако, ничуть не испортило отношений, ведь позже поэт поделился с приятелем: «Они сказали мне, что я похож на обезьяну. Но представь: они знают наизусть моих «Цыган» Я был доволен, уверяю тебя».
Да, московские цыгане, прекрасно понимали, каким талантом обладает их гость! А сам Пушкин в тот же вечер, услышав пение Тани, с детской непосредственностью крикнул: «Радость ты моя!..»
Однако, пение Демьяновой вызвало и одно из самых тяжёлых переживаний в жизни Пушкина. Известно, что на людях великий поэт плакал лишь трижды. В третий и последний раз – в 1831 году – накануне свадьбы, после песни «не к добру».
Выслушаем саму цыганскую певицу, воспоминания которой записал Б.Маркевич:
«И стал он с тех пор часто к нам ездить, один даже частенько езжал и как ему вздумается, вечером, а то утром приедет. И всё мною одной занимается, петь заставит, а то просто так болтать начнёт, и помирает он, хохочет, по-цыгански учится…
Тут узнала я, что он жениться собирается на красавице, сказывали, на Гончаровой. Ну, и хорошо, подумала, господин он добрый, ласковый, дай ему Бог совет да любовь! И не чаяла я его до свадьбы видеть, потому, говорили, всё он у невесты сидит, очень в неё влюблён.
Только раз, вечерком, - аккурат два дня до свадьбы оставалось,- зашла я к Нащокину с Ольгой. Не успели мы и поздороваться, как под крыльцо сани подкатили и в сени вошёл Пушкин. Увидал меня из сеней и кричит: «Ах, радость моя, как я рад тебе, здорово, моя бесценная!» - поцеловал меня в щёку и уселся на софу. Сел и задумался, да так, будто тяжко, голову на руку опёр, глядит на меня: «Спой мне, - говорит, - Таня, что-нибудь на счастье; слышала, может быть, я женюсь?»- «Как не слыхать, - говорю, - дай вам Бог, Александр Сергеевич!» - «Ну, спой мне, спой!» - «Давай, говорю, Оля, гитару, споём барину!..» Она принесла гитару, стала я подбирать, да и думаю, что мне спеть... Только на сердце у меня у самой невесело было в ту пору; потому у меня был свой предмет,- женатый был он человек, и жена увезла его от меня, в деревне заставила на всю зиму с собой жить,- и очень тосковала я от того. И, думаючи об этом, запела я Пушкину песню,- она хоть и подблюдною считается, а только не годится было мне её теперича петь, потому она будто, сказывают, не к добру:
- Ах, матушка, что так в поле пыльно?
Государыня, что так пыльно?
- Кони разыгралися... А чьи-то кони, чьи-то кони?
- Кони Александр Сергеевича...
Всем известно, чем кончился для Пушкина брак с Гончаровой. Отстаивая честь жены, он был ранен на дуэли и умер в страшных мучениях.
Когда я работал над картиной «Предчувствие», то пытался передать напряжённую тоску поэта. Рядом изображены большие напольные часы, которые символизируют неумолимое время. Качается большой маятник. Начался последний отсчёт…
А за основу для пушкинского образа я взял гипсовую посмертную маску. Как художник я не боюсь упрёков, что использовал известный каждому музейный гипс. Ведь я изображал уникальный эпизод, когда по лицу поэта пробежала зримая тень смерти. Это тот исключительный случай, когда обращение к мёртвому слепку художественно оправдано. Я не боюсь мрачных ассоциаций – наоборот – намеренно взываю к ним.
Вокруг цыган часто рисуют мистический ореол. Вот и в этом эпизоде на квартире у Нащокина кто-то наверняка увидит мистику. Мне же кажется, что печальная песня Тани, которая сама страдала от неразделённой любви, послужила лишь катализатором. Ещё до того, как цыганка взяла в руки семиструнную гитару, Александр Сергеевич был неспокоен душой. Проникновенное исполнение старинной русской песни пробудило в нём тяжкие сомнения, которые и без того не давали ему покоя.
С цыганами у Пушкина связана вся его жизнь. Четырнадцати лет от роду он берётся за недошедший до нас роман «Цыган». Юношей он пропадает в молдавском таборе. Зрелым мужчиной становится завсегдатаем московского цыганского хора. Поэт останавливается возле пляшущей кочевой цыганки и посвящает ей стихи. Его крестницей стала внучка знаменитой солистки Стеши. Как отмечает М.Ф.Мурьянов, это единственный известный случай его крестного отцовства. Так стоит ли удивляться, что на важнейшем жизненном переломе гений русской литературы зарыдал от песни одной из самых талантливых цыганок той эпохи?
