Праздники.



Из цыганского характера - лёгкого и жизнелюбивого - вытекает особая склонность к праздникам. Конечно, самые уважаемые из них - религиозные. Но и помимо Пасхи, Троицы, Рождества существует множество поводов для застолья. Во времена кочевья это были встречи с дальними родственниками или с приятелями из чужих таборов.

Описание Яна Йорса позволяет ощутить само дыхание импровизированных цыганских праздников. Ловарьский табор, с которым мальчик колесил по дорогам Западной Европы, нагнал длинный караван, который ехал впереди по той же грязной колее. Не останавливаясь, два табора слились в единую линию. Цыгане пустили лошадей рысью. Их охватило шумное и шутливое настроение.

Когда сгустилась ночь, на стоянке горело более полусотни костров. Дым смешался с запахом жареного мяса. Ловари блуждали вдоль палаток, вступая в разговоры и стараясь запомнить имена хозяев. Повсюду их приглашали присесть и щедро угощали. Это была радостная и в какой-то мере даже торжественная ночь. Церемонии, при помощи которых старались "уважить" дорогих гостей назывались по цыгански "патив". Сюда входили и приветливые слова, и угощение с выпивкой. Часто хозяин палатки предлагал дочери спеть или сплясать для чужих цыган.

Большинство цыган во всём мире живёт от одного шумного застолья до другого. И если религиозные праздники известны заранее, то "патив" было невозможно предугадать. Ведь неизвестно, на каком перекрёстке тебя ждёт встреча с людьми, которым ты захочешь оказать уважение.

Ян Йорс был по рождению бельгийцем. Но этому мальчишке, увязавшемуся кочевать с ловарями, цыганские праздники доставляли особое удовольствие. Они были окутаны атмосферой восточной экзотики. Недаром в своих мемуарах Йорс описывает традицию цыганского гостеприимства с таким восторгом.

Один из таких отрывков посвящён встрече между ловарем Цхукуркой и тремя братьями - сыновьями старика Троки. У этой гулянки был подтекст. Цхукурка давал тем самым понять, что был бы счастлив какое-то время кочевать вместе. Мужчины, рассевшиеся вокруг костров, мирно беседовали и выпивали. Они по традиции желали друг другу счастья, здоровья и благополучия.

Отвлекусь на минуту, чтобы напомнить современный анекдот, услышанный мною от русских цыган.

"Попалась цыгану на удочку золотая рыбка. Говорит она человеческим голосом:

- Отпусти меня в море. Я исполню тебе любое желание!

Не удивился рыбак. И сразу начал торговаться:

- Да ты что? Я же цыган! Выполни мне пять желаний!

А рыбка отвечает:

- Ну раз ты цыган, то тебе трёх желаний хватит.

- Это каких же?- спросил он.

- Счастья, здоровья, благополучия!"

Разумеется, когда этот анекдот рассказывают в национальной аудитории, последняя фраза звучит по-цыгански: "Бахт, зор, састыпэн!". На других диалектах звучание может быть иным - например, "Бахт, зор, састимос!". Но суть всегда одна.

Теперь вернёмся к ловарьскому костру, за которым звучала ритуальная формула благопожеланий. Наш рассказчик - Ян Йорс - вспоминает, что беседа мужчин была прервана сильным звучным голосом. Это сын хозяина начал петь песню в честь рода "трокешти". Парень пел с глубоким чувством, и Цхукурка одобрительно покачивал головой, прикрыв глаза. Песня состояла из многих куплетов, и ближе к её концу отец стал подпевать сыну.

Собственно говоря, это был знак к началу танцев. На смену величальной песне зазвучала плясовая мелодия. Постепенно пение становилось всё энергичнее и живее. Молодые парни начали подпевать и подхлопывать. Они выбивали ритм ногами, пока тот, что посмелее не прыгнул на середину. Молодой цыган бил землю сердитым звучным притопом, но лицо его при этом было беспечно, а в глазах светилась лёгкая ироничная усмешка. Импровизированные слова песни были полны радостью и юмором. Топот ног стал громче. В танец вступили девчонки. Когда они выбились из сил, им на смену появились девушки на выданье. На цыганских гулянках этот момент очень важен. Именно во время пляски девушка может показать себя посторонним с самой выгодной стороны. В такие минуты отцы присматривают пару для своих сыновей, да и сами ребята оценивают красоту, ловкость и характер будущих невест.

Весёлые пляски под ночным небом продолжались несколько часов.

Старухи проявляли необыкновенную выносливость и подбадривали молодёжь весёлыми шутками. Тем временем на кострах запекались жаркое, цыплята и молочный поросёнок. Поблизости стояла большая бочка пенного пива, снабжённая велосипедным насосом (чтобы поддерживать давление). Многочисленные невестки были заняты готовкой, обслуживанием, и отсылали блюда с едой по фургонам и по палаткам. Даже если кто-то не пришёл на праздник - никто не должен чувствовать себя забытым или покинутым. Патив должен доставить радость всем до единого. С самыми скромными в такую ночь принято обращаться как с королями.
К рассвету цыгане наконец насытились и стали уставать от дикого веселья. Сонная малышня прижималась к матерям; женщины размякли, мужчины пустились в воспоминания. Они говорили о цыганской жизни - о её радостях и горестях, о приключениях и удачных сделках. Они вспоминали тех цыган, с которыми делили хлеб и вино. Хвалили тех, кто был богат, справедлив и смел…
Так два табора отпраздновали встречу.
А назавтра их снова развела развилка дорог…

Николай Бессонов

Статья опубликована в цыганской газете "Романi яг" № 15 (142), 2006 г.