Мастер на грани забвения

Музыкант Владимир Пресняков-старший в одном из своих интервью сказал: «В юности я был влюблён в одну девушку и не знал как ей в этом признаться. Тогда я пошёл к цыганке и попросил, чтобы она внушила ей, что её судьба – это я. Гадалка подстерегла девушку и сказала, что имя её суженого начинается на «В», а фамилия на «П», и полностью описала мою внешность. После этого девушка обратила на меня внимание, и у нас завязался роман».
Всё новое – хорошо забытое старое. Надо полагать, уловка артиста эстрады сотни раз приходила в голову его предшественникам в разных странах. И живопись отразила этот сюжет давным давно.
В запасниках Русского музея в Петербурге хранится картина «Гадание. Сцена у колодца». Её почти никогда не показывают публике. Зачем? Художник Василий Галике умер молодым, не успев прославить свое имя. Да и тема не отличается социальной глубиной.
На полотне изображена русская девушка в сарафане, доверчиво внимающая цыганке. Сзади посмеивается парень, который внушил смуглой пророчице, что конкретно надо говорить. Конечно, картина не свободна от влияния классицизма. Галике – петербуржский немец по происхождению – незадолго перед тем, как написать своё «Гадание», окончил Академию художеств и не в силах был отказаться от внушённых профессорами штампов. Вместо обычного русского колодезного сруба он (как и учили) изображает журчащий источник античного образца. Этим, к счастью, классицизм и заканчивается. Одежда участников забавной сценки изображена в реалистическом ключе.
Знал бы Галике, нелепо умирая от эпидемии холеры, что цыгановеды будут вспоминать его имя с глубокой благодарностью. Ведь именно ему суждено было добавить недостающее звено в эволюции русско-цыганского костюма. Ранние зарисовки Ле Принса и Эткинсона с одной стороны и работы реалистов конца XIX века с другой – это два конца длинного моста. Картина безвременно ушедшего Галике – его середина.
Русская цыганка нарисована с ребёнком за спиной. На ней светлая рубаха и синяя юбка. «Цыганским» можно назвать лишь огромное красное покрывало – ведь вплоть до начала XX века такие традиционные плащи сохранялись в обиходе нескольких цыганских этногрупп. В отличие от европейских женщин, цыганки знали множество способов драпироваться. Покрывало то превращалось в плащ, то накидывалось на плечи, то причудливо обматывалось вокруг груди или бёдер. Им прикручивали к телу ребёнка. Его использовали, чтобы увязать большой узел. Набросив ткань на ветки куста, женщины пережидали дождь. И уж, конечно, они умели распихать в свисающие со всех сторон складки выпрошенную по деревням снедь – руки при этом оставались свободными.
В ХХ веке всё это будет у русских цыганок забыто. Покрывало вытеснится пёстрой шалью, а функции «склада» возьмут на себя торба, фартук и множество юбок со знаменитыми и будто бы древними потайными карманами.