Каґны́

1890-е годы

русско-цыганский диалект

Нэ, чяя́лэ, роспхэна́ва со исы́c ададывэ́с,

Сыр гэём тэ зумава́в мэ. На лыём мэ никонэ́с.

Годьваро́ мэ муй кэра́ва, соб дыкхэ́нас гаджёрэ́,

Мэ лаче́с драбакира́ва, хоть бэрша́ мирэ́ тэрнэ́.

Дрэ до гав тэрдёл о кхэр, кай дживэ́ла рашаны́.

Дасави́, сыр ма́нгэ трэ́би — дылыны́ тай барвалы́.

Со исы́с и со явэ́ла — ла́кэ мэ тася́ пхэндём,

И ададывэ́с дромэ́са палэ ловорэ́ гэём.

Джя́ва мэ и чуина́ва пэ́скри бахтори́

И дыкха́в паш ман праста́ла — дасави́ каґны!́

Дасави́ каґны́, чяя́лэ! Ёй исы́с, сыр мэ, калы́.

Ой, чяя́, сави́ цари́ца — сыр поро́дисто грасны́!

О ґэра́ савэ́ прэ ла́тэ! Савэ ла́тэ порорья́!

Схасиём пал ла, чяя́лэ — савэ ла́тэ якхорья́!

Сыр черґэнорья́ хачёна! На каґны́, а сыр раны́!

Ёй праста́ла сыр рыса́ко — замэём мэ, ромнори́.

Ухтылдём мэ ла, чяя́лэ, палэ фа́ртучко чюдём.

Унастём дэвлэ́са с́ыгэс и дрэ ш́атра загэём.

Ягори́ росхачкира́ва. Ром сабна́стыр хасия́:

«Ту лачи́ зуми́ кэрэ́са, нэ ловэ́-то умэкья́!»

Рашаны́ праста́л кэ ша́тры. Пэса манушэ́н лыджя́л.

«Со, каґне́н ‘мэ на кина́сас?» — холями́ кэ ла выджя́в.

Порорья́ гадже́ родэ́на — порорье́н калэ́н нанэ́,

Нэ а каґнорья́, чяя́лэ, чяворэ́ мирэ́ сханэ́.

«Коли то́лько хасия́ со — думинэ́на пэ ромэ́н!

Ту пошу́н ман, мэ пхэна́ва. О гадже́ со — на чёрэ́н?

Со́бы ту́кэ грай плеши́во, джювало́ гаджё,

Захындо́ тыра́х дэ муй, и кхандуно́ мачё!»

Угэя́ гаджи́ бища́сно. Нэ, сарэ́ ромня́ джинэ́н:

Дрэ пэрни́ца порья лэ́на, а каґны́ дрэ зуми лэн.

Да! Инкэ́ на зрикирдёмпэ… Со жэ ма́нгэ тэ кэра́в?

Хасинэ́ ловэ́, чяя́лэ! Дрэ до гав мэ на псира́в.

Курица

1890-е годы

русско-цыганский диалект

Ну, подружки, расскажу я, что случилося со мной.

На гадание — решила — лучше мне идти одной.

Умное лицо я строю, чтоб видать издалека —

Ворожу я всей деревне, хоть годами молода.

А в деревне той домище, где живёт жена попа́.

Прям такая, как мне надо — и богата, и глупа!

Я ей с вечера успела всё, что будет, наболтать,

А сегодня мне осталось только денежки забрать.

Я иду. Душе привольно. И клянусь — не вру,

Вижу — курица несётся прямо по двору.

Вот такая кура, девки! Рысью! Словно конь!

Ноги сильные мелькают, а в глазах огонь.

Глазки звёздами сверкают. Чёрная как я!

Ну царица! Королевна! Милая моя!

Я за ней пропала, девки. Пёрышко к перу!

Как породистая лошадь. Не возьму — умру!

Шею набок — и под фартук. А к окну спиной.

И пошла себе я с богом в свой шатёр родной.

Костерок я разжигаю и обед варю.

«Суп хороший, — муж смеётся, — денежки — тю-тю!»

Смотрим — полдеревни в табор попадья ведёт.

Руки в боки упираю. Выхожу вперёд.

Мужики повсюду ищут — чёрных перьев нет.

Опоздали. Детки сыты. Съеден наш обед.

«Если где чего пропало — валят на цыган.

Что мы — курицу не купим? Что за балаган?

Чтобы конь твой был плешивый, в рот тебе сапог!

Чтобы муж был вечно вшивый и язык отсох!»

Все ушли. Так ведь не мной порядок заведён:

Куру в суп — в перину перья. Это наш закон.

Да! Опять я не сдержалась. Как мне, девки, быть?

За деньгами мне в деревню больше не ходить.

Ме сым кишынёвцо

1950-е годы

кишинёвский диалект



Пала Митрушка ай Гузгано анда Туркулешти

Маре́н ле рра́ти. А́ндо по́ездо ащя́в.

Деш бэршоррэ́ дине́ ман те беша́в!

Жяна́в, кэ мырры дей пхури́ ройе́л.

О товарня́ко пе Сиби́рь ман ингэре́л.

Пашэ́ Доне́цк аме́ беша́сас катуне́нца.

Э ва́тра пхабара́сас. Рромани́ гиле́нца…

Аме́нде дуй влахы́йи айиле́.

Аме́ дикха́сас — мелале́, кале́.

Эх гес оне́ мангле́-пе те бешэ́н,

Паша́ яга́те те сойе́н оне́ пере́н.

Па’х гес ле влахыйе́н ле рай лине́.

Кату́ни родине́. Ле кы́рпи аракхле́.

Ек пхуро рром пе ма бангэ́с дикхля́в.

Холя́са ов пуще́л: «Кон лен пхангля́в?»

Ай ну́ма а́ндо фо́ро сы́мас ме,

И ле пхрале́са грас киндя́м аме́.

Мотхо́л ов ма́нгэ: «Ґа́йди солаха́с!

Чяче́с гэля́мас те кина́с — аме́ ика́на лас.

О, Де́влале! Ману́ш солахадя́в – халя́в».

«Дило́, ни ґакяре́с ту, — ме мотха́в, —

О муй кэре́н оне́ — аме́н пакя́н,

Но ни пакя́на — май-мишто́ муля́н.

Аге́с сам пхандима́ре аме́ ле́нге,

Теґа́ра — совлахадине́ сам сауррэ́нге.

Ле манушэ́нгэ сар те прис анде́’л якха́?

Нико́н аме́нца ни бешэ́н те хан…»

Со те кэра́в? Сайе́к ава́ва найлащё…

Мотха́в ме а́нде ваздыйи́, кэ сым ме чёр,

«Лем кудесы́ла э сберка́сса – дошало́».

Пхрал ма́нца айиля́, сар мудардо́.

Ле рай ни пакяде́ песка́ бахтя́кэ

И пхандаде́ андо ваго́но-товарня́ко.

Деш бэршоррэ́ дине́ ман те беша́в.

Маре́н ле рра́ти. А́ндо по́ездо ащя́в…

Кана́ ава́са анда бар, ле рром дикхэ́на,

Найе́са кхо́ник пе аме́ ни сыкайе́на.

Ай ме мотха́в рроме́нгэ а́нда мо́сте:

«Э чи́стя сы май-ску́мпо ле трайо́стар!»

Я кишинёвец

1950-е годы

кишинёвский диалект



Посвящается Митрушке и Гузгану из вицы туркулешти

Стучат колёса. Запертый вагон.

На десять лет увозит эшелон.

Я знаю — слёзы льёт старушка-мать.

Везут на Север. Ждать семье и ждать…

Мы под Донецком табором стояли,

Костры зажгли и песни напевали.

К палаткам два цыгана подошли.

На них глядим: оборваны, грязны.

Мол: «Можно ли у вас мы поживём?»,

И у костра заснули крепким сном.

А через день облава, их хватают.

Нашли покражу. В общем — забирают.

Один старик ко мне. Напротив встал,

И спрашивает злобно: «Кто их сдал?».

А правда — в город только я ходил,

Вчера я с братом лошадь прикупил.

Братишка говорит: «Давай божиться.

С иконой только правда говорится!

Всегда цыгане верят на божбу».

«Дурак ты, — отвечаю я ему, —

Для виду и поверят… может быть.

Но не в душе. И как ты будешь жить?

Сегодня ты для табора стукач.

А завтра кто? Пробожник и ловкач?

Не сядут люди с нами есть тогда.

Мы пропадём с тобою от стыда!».

Что делать? Так и так не хорошо…

Сдаваться я в милицию пошёл.

Я, дескать, виноват — сберкассу взял.

А брат мой подтвердил: «Я помогал».

Начальник счастлив, что раскрыл висяк,

И быстро нас оформил в товарняк.

Десятку нам вкатал «народный суд».

Стучат колёса. Нас в Сибирь везут…

И всё-таки когда мы срок отбудем,

То поглядим в глаза спокойно людям.

И скажем мы тогда цыганам вместе:

«Нет в жизни ничего дороже чести!»

Дадэ́скири ду́ма

1890-е годы

русско-цыганский диалект



Семьяке Панково, дэ лэнгири патыв

Нэ, бияндёмпэ мэ дрэ та́боро баро́,

Тэ акана́ до Петербу́рго мэ джива́ва.

Одо́й дживэ́л тага́ри* кокоро́!

А сы ли фо́ро гожэды́р? Мэ на джина́ва.

Рая́ плэски́рна ма́нгэ бут ловэ́.

Ваш господэ́нгэ мэ до хо́ро багандём,

Лаче́ чяе́н дыя́ мангэ́ Дэвэ́л.

Мэ кхэр ваш се́мья барвало́ киндём.

Выбаринэ́ сыр цвэ́тицы чяя́,

Пал лэ́ндэ о барэ́ рая́ мэрэ́нас.

Гадже́ камэ́на романэ́ гиля́.

Фэды́р сарэ́ндыр о чяя́ кхэлэ́нас.

Э би́да подгэя́! Ёнэ́ жэ рат миро́!

Да мэ о штэ́то пэ́скэ на латха́вас…

Добагандлэ́пэс! Сыр же ладжяво́!

Екх палэ екх э госпадэ́нца упраста́нас.

Авэ́на чяворэ́ — мэём! — по паш гадже́.

О та́борна мурша́ ґара амэ́н обкха́рна:

«Шатра́тыр угэнэ́, а кэ рая́ на пригэнэ́!

Тумэ́ пэс бикиндлэ́», — ёнэ́ лавэ́са ма́рна.

Аи́. Гаджиканэ́с джива́в дэ фо́ро мэ.

Кай сы романыпэ́? Кай во́ля романы́?

Скэрдэ́ пэ ма́ндэ би́да — дылынэ́…

Пэ бахт, сы ма́ндэ три́то чяёри́.

Вот мири Ма́шка — ёй шатры́тко чяй.

Коли́ мэ зрипира́в, ило́ татёла.

Сыр атася́ ромэ́са ёй явья́,

Пэ ла́тэ мэ дыкха́в — якха́ хачёна!

Лолэ́ кора́ли, ко́фта риськирды́,

Тэ романы́ пэ ла́тэ цо́ха оборкэ́нца.

Сы шылало́ — а ёй сы пиранги́ —

Барэ́ ченя́, фарту́шка узоркэ́нца.

Пал кофари́стэ чяёрья́ мэ отдыём,

Лыя́ ла ром — хоть Ма́шка сыс фори́тко,

«Сави́ раны́, — пхэндя́, — сыр ку́кла ёй!»

Ёй лэ́са угэя́ дэ ша́тра рогожы́тко.

На ба́рско джиипэ́! Дрома́, вэша́…

И пэ патря́ ёй тэ чюрдэ́л джинэ́ла.

Авэ́на ла́кирэ чявэ́ сарэ́ мурша́,

Э грэн тэ парувэ́н ёнэ́ авэ́на!

Доракирдёмпэ пхуранэ́ друго́са,

Фори́тко чя нико́н дэ се́мья на камэ́н.

А ёв на да́рлас — ёв явья́ свато́са,

Тэй адава́ чяво́ ла стро́го рикирэ́л!

Кай бахт — дада́ фэды́р чяе́н джинэ́на.

Рундя́ э Ма́ша — мэк — присыклыя́!

Тэ акана́ гаджи́ ёй на авэ́ла.

Дживэ́ла ёй сыр Дэвлоро́ пхэндя́…

* тагари — царь

Отцовские раздумья

1890-е годы

русско-цыганский диалект



Посвящается семье Панковых

Я рос когда-то в таборе большом,

А ныне в Петербурге проживаю.

В одном я городе живу с царём,

А есть ли город краше — я не знаю.

Мне много денег платят господа,

Для них пою я в ресторанном хоре.

Хороших дочерей мне бог послал,

И дом семье богатый я отстроил.

Красавицами дочери росли,

От них с ума все господа сходили.

Им песня вольная — отрада для души.

А в пляске лучше всех девчонки были.

Беда пришла! Не мил отныне дом.

Хожу теперь я, глаз не поднимая!

Допелись! Батьке сделали позор.

С помещиками обе убежали.

Родится кто — ни русский, ни цыган!

Меня продажным в таборе считают.

«От нас ушёл, а барином не стал.

Ни то, ни сё», — с усмешкой вспоминают.

И верно, русской жизнью я живу.

Где воля? Где цыганские обряды?

Устроили мне дурочки беду…

Но есть и третья дочь — моя отрада.

Вот Машка — та цыганка из шатра.

Как вспомню про неё, так сердце тает.

Зашла намедни навестить меня.

Глаза на этой девке отдыхают!

Повязана, как водится, платком,

Кофтёнка рваная, да серьги золотые.

Как холодно — а ходит босиком!

На фартуке горят цветы большие.

Её я за барышника отдал,

Так он не посмотрел, что городская.

«Как кукла», — говорит. И замуж взял.

И началась у ней жизнь кочевая.

Не барское житьё. Дороги да леса.

Раскинет карты — хлебушка добудет.

Родит детишек — ведома судьба,

Коней они менять на рынке будут.

Со старым другом я договорился.

Твердили все: «Какой от крали толк?»

Рискнул он сыном. Сватать он явился.

И строго держит Машку мой зятёк!

В чём счастье, батька лучше дочки знает.

Рыдала Машка… Но таков её удел.

Пускай себе к цыганству привыкает.

Живёт она, как сам Господь велел.

Добиса́рка

1950-е годы

диалект польска рома



Шатритконэ ромняке А.Орловсконике

Беларусиятыр, дэ лакири патыв

Балва́л пхурдэ́л. Сари́ сом насвалы́.

Нэ мэк одо́й…

Сае́кх дромэ́са джяс!

Гэра́ дукха́н… Ох! Мэ сави́ пхури́.

До гаворо псира́са тэ манга́с.

О бэрш пхаро́…

Постоё на ластя́м.

Ловэ́ амэ́нгэ на дыя́ Дэвэ́л…

О ив пасёл — дэ ша́тра мразия́м.

До кхер нико́н адя́кес на муке́н.

Со ма́нге тэ кера́в?

Камэ́лапэ тэ хав.

Тай чхаворэ́ ровэ́на бокхалэ́.

Мэ дуйджинэ́ тэрня́ ромня́са джяв.

Кама́м кай тэ явэ́н сарэ́ рома́ чалэ́.

Нэ джяс амэ́. Тай чхаворэ́ амэ́нца.

Екх кокоро́ праста́л, и пэ васта́ вави́р.

Шарэ́лпэ Та́ська:

«Рисёва́в ловэ́нца!

Чхурда́ва пэ патря́ сарэ́ндыр фэдэды́р!»

Дыкхэ́нте!

Дылыны́ ёй тэрныпа́стыр.

Палсо́ ж дэ мра́зы чхаворэ́ тырэ́ нангэ́?

Нанэ́ дэ та́боро э се́мья чёриба́стыр,

Сарэ́ джувэ́н ту скэндыя́н ки пэ!

Сы ма́ндэ о пусты́н. Сы о гэры́тко.

А ту сан пиранги́ тэ рискирды́.

Сави́ ж ту кра́ля!

Злы́дня ту вэшы́тко!

Ту кана чхаворэ́са барвалы́…

До гаворо́ заджя́с.

Дэ вудара́ мардя́.

Э пхурори́ гаджи́ виджя́л кхерэ́стыр.

Ёй подыкся́ и жалума́стыр замэя́ —

Лолэ́ гэрэ́нца ромнори́ явья́ вэшэ́стыр!

Гаджи́ пхуче́л: «А чи нанэ́ шыл ту́ке?

Авэ́на насвалэ́ трэ чхаворэ́!

Баро́ сы мра́зо, ма́рла вью́га!

Ой, Дэ́влалэ!

Тумэ́ ж сан бокхалэ́!»

А Та́ська ла́ке пэ патря́ чхурдэ́л.

Изби́т ёй хохавэ́ла. Мэ шуна́ва…

Кердя́ вастэ́нца ёй, якха́ барэ́ керэ́л.

Ой, хасиём!

Саба́стыр мэ мэра́ва.

Ёй думинэ́л — гадя́ обхохадя́!

А хуланы́ на дылыны́!

Хвала́ Дэвлэ́скэ!

Со ла́ке ёй патя́л о муй скердя́.

И сыгэды́р хабэ́ скендэ́ла чхаворэ́скэ.

Нэ, аке дык!

И кхер набарвало́…

Родэ́ла ри́зы — о якха́ ясвэ́нца.

Пхури́ амэ́нге отдыя́ саро́,

И джяс амэ́ аври́ пхэрдэ́ гонэ́нца.

Бага́л э Та́ська.

Добиса́рка! Мэ мэём!

Кхелэ́ла пиранги́ — мразо́стыр на дарэ́ла.

А со́мас мэ тэрны́, адя́ке-пать псирдём…

Пал го́жима гадже́ ла жалинэ́на!

Ой примарды́! Шарэ́лапэ ёй пэ́са,

Со годявэ́р сарэ́ндыр думинэ́л.

«Сыр хохавэ́са бут —

буты́р залэ́са!

Ромны́ лавэ́ндыр о ловэ́ керэ́л!

Шэро́ мэ ла́ке замардём! Дыкхе́на?

Сави́ драба́рка мэ!

Гадя́ обхохадём!

Пал ма́ндэ да́же о рая́ мэрэ́на,

Буты́р сарэ́ндыр мэ сае́кх яндём!».

Ага!

Пал ла́тэ мэ саро́ джина́ва!

Э бул сы ла́ке пэ шэро́ э хуланы́.

Но тэ пхэна́в ничи́ мэ на пхэна́ва.

Чаче́с ёй добиса́рка сы бари́!

Добытчица

1950-е годы

диалект польских цыган



Посвящается Анне Орловской,

кочевой цыганке из Белоруссии

Ветрище и позёмка. Непогода.

Ну ладно.

Мы хорошего не ждём.

Ох, ноги ломит… Годы мои, годы…

Мороз ударил — мы просить идём.

Нас Бог забыл.

Деньжонок — кот наплакал.

Ну а без денег не найти постой.

Кругом сугробы — мёрзнем по палаткам.

Задаром разве пустит кто домой?

И что мне с голодухи делать старой?

Ребятки плачут —

надо им добыть.

Иду я вместе с молодой на пару,

Чтоб табор хоть немного накормить.

Собрались и идём. Детишки с нами.

Один бежит, и на руках другой.

Кичится Таська —

мол, «вернусь с деньгами!

Второй гадалки не найти такой!»

Ну дура дурой!

Что раздухарилась?

В мороз детишек не во что одеть.

Одними вшами только и разжилась.

Кто в таборе бедней тебя? Ответь.

Я в валенках и шубе. Ты босая.

Свою удачу лучше не хвали.

Ты краля?

Оборванка ты лесная!

Чем ты богата? Разве что детьми…

Дошли.

Стучимся в избу кулаками.

Старуха дверь со скрипом отперла.

Цыганку видит с красными ногами —

От жалости на месте замерла.

«Ой, как же ты? Давай сюда скорее!

Иди, иди! На холоде не стой…

Да заходи! Детишки околеют!

Голодные наверно?

Боже ж мой!»

А Таська тут же карты достаёт.

Круги руками делает…

Гадает.

Глаза свои таращит, громко врёт.

Я слушаю — со смеху пропадаю.

Ей кажется, хозяйку провела.

Но бабка не дурная,

слава Богу!

Кивает, будто верит — а сама

Уже детишек кормит на дорогу.

Ну надо же!

И хатка-то бедна…

Одёжку ищет чуть не со слезами.

Старуха всё, что было, отдала —

И мы уходим с полными мешками.

Запела Таська:

«Фарт всегда со мной!»

Босая в пляс — мороз не замечает.

А смолоду и я была такой…

За красоту тебя и привечают!

Что хвастаешь? Чего ты там несёшь?

Нет, вы послушайте, что мелет.

Боже!

«Умело врёшь — так много соберёшь!

Из слов цыганка деньги делать может!

Башку я задурила ей.

Видала?

Баб деревенских обмануть — не грех.

Начальники за мною пропадают.

И приношу всегда я больше всех!»

Да знаю я тебя!

Когда заткнёшься?

Где голова, где жопа — не понять.

Но лучше помолчу, когда вернёмся.

Таких добытчиц, правда — поискать…

Ратуны́ гилы́

русско-цыганский диалект



Дро вэш рува́ сарэ́ сутэ́,

Бай-бай, миро́ ту гудлоро́.

Совэ́н грая́ тай чириклэ́.

Сов, чяворо́ совнакуно́!

Закэ́р якха́, миро́ бэя́то,

И на дэ го́дла, тут манга́в.

Тэ ушунэ́л тут ты́ро да́до.

Со ту́са ма́нгэ тэ кэра́в?

Ту кхам миро́, мэ тут кама́ва,

Ту бахт миро́ и камлыпэ́н.

Но на дэ го́дла тут манга́ва,

Ведь ма́нгэ муй ёв розмарэ́л.

Сасу́й явэ́ла тэ кошэ́л ман.

«Лахы́йка», — ма́нгэ ёй пхэнэ́л.

«Ну кэр же варе-со май сы́го,

Бэя́то чёрорро́ рове́л!»

Мэ по чанга́ манга́в дрива́н тут,

Тырда́ва мэ кэ ту васта́:

Закэ́р же муй, миро́ ту чя́во,

Нэ сов же, сы́го, колбаса́!

На кэр сканда́лицо дрэ се́мья.

Сыр кхиныём, мро кхаморо́.

Тэ джяв про та́рго уже вре́мя.

Сов дэвлорэ́са, чяворо́!

Сарэ́ гадже́ сутэ́ ратя́са,

Каґня́ совэ́на тай бакрэ́.

Тэрнэ́, пхурэ́ сунэ́ дыкхэ́на,

Екх халадэ́ нанэ́ сутэ́.

Колыбельная

русско-цыганский диалект



В лесу уже заснули волки,

Ай, баю-баю, мальчик мой.

Лошадки с птичками умолкли.

Ну, засыпай, мой золотой.

Закрой же глазки, моё солнце,

Ну не кричи, моя звезда.

А то твой папочка проснётся

И что же делать мне тогда?

Давай тебя я поцелую,

Быть может, заболел живот?

Но не ори, тебя молю я,

Ведь он мне морду разобьёт.

Свекровь сейчас ворвётся в двери

И зашипит: «Чего стоишь?

Ну, сделай что-нибудь скорее,

Зашёлся бедненький малыш!»

Я на коленях умоляю —

Закрой скорей свои глаза.

Пора на рынок. Рассветает.

Да спи скорее, колбаса!

Храпят солдаты удалые,

Барашки, курочки сопят.

Спят старые и молодые.

Одни менты сейчас не спят.

Чячюнэ́ рома́

диалекты русска рома, крымов,

ловарей, котляров и сэрвов-хохлов



Дэ Мо́сква о рома́ брави́нта пье́на,

Пэ бьяв ёнэ́ кхэлэ́на, гулинэ́на.

Ханэ́, пинэ́ ёнэ́. Дрива́н заматынэ́,

Кэрэ́напэ якха́ пэ лэ́ндэ дылынэ́.

О кры́мско ром анги́л сарэ́ндэ пхутия́,

Кэрдя́ тверёзо муй тэ ракирдя́:

«Амэ́ эса́м — чяче́ рома́, пхэна́в!

Сарэ́ траша́н амэ́ндар — мэ на хохава́в.

Тай а́лаи нашэ́н, кана́ амэ́ ава́с.

Андо васта́ ромне́н — вай шун, бэ — астара́с.

Тай асавко́ аде́ти си: со мурш пхэнля́с,

Дюня́с бы тэ мэрэ́л — джювли́ кердя́с.

Джянэ́н рома́ — амэ́ндэ си барвалипэ́.

Нана́й никхаскоро́ сар кры́мски кхелипэ́».

«Мэра́в сабна́стыр! — ру́сско ром пхэндя́. —

Ёнэ́ чаче́ рома́ — и ёв на хохадя́!

Шука́р кхэлэ́с ту… Нэ гиля́-то амарэ́!

Нэ, амарэ́ ж гиля́ бага́н рома́ сарэ́…

Ту, кры́мо, на кандэ́са амарэ́ Дэвлэ́с,

Сыр грасторэ́н ту чяёрье́н кинэ́с.

Шунэ́с — амэ́ база́ро на кэра́са,

Чяе́н адя́кэ палоро́м одда́са.

Гостеприи́мна мануша́ амэ́,

Интеллиге́нтна мануша́ и годьварэ́».

«Гажиканэ́ тумэ́ндэ во́рби, пхрал муро́!

Тай гиндура́ гажиканэ́ андо шэро́», —

Лова́ри залыджя́л ракирибэ́:

«Ту, фа́йма, бистэрда́н со сы «магэрипэ́».

Тай чи жянэ́с э во́рба «магэрдо́».

Рому́нгри сар гаже́-лэ! — мэ гиндо́й.

Кана́ лэ ловарки́ни драбарэ́н,

Кавэ́р ромня́ кайти́ ловэ́ чи лэн.

Дас Су́нто Дэл — амэ́ сам барвалэ́,

Лова́ра амарэ́ са сы пативалэ́!».

«Пативале́?! Со а́нде’л кан во тхол? —

Котля́ри ракирдя́, — «со во мотхо́л?

Кинде́ ле ка́лцы тумарэ́ щея́.

Амаря шо́ха чи кэрэ́н кадя́.

Ай кон драба́ гаже́нгэ бикине́л?

Ви ле ворбе́нца: «Т’ажюти́л о Дел»!

Аме́, котля́ря, сам ле рром — чаче́с,

Кэ май-лаще́н пе лу́мя ч'аракхэ́с.

Ся ле котля́ря андектха́н бешэ́н.

Ленгэ рромня́ зако́но анкэрэ́н.

Дикхло́ андо́ шэро́, злага́, амболдина́ри,

Кэтры́нцы — ле якхэ́нгэ сэрбэта́ри!»

Пхэнэ́л о сэ́рво: «На кушэ́нте-пэ, пхрала́!

Тумэ́н мэ помирю — амэ́ всарэ́ рома́.

Балакаем всегда по романэ́.

А есть хто говорит гаджиканэ́.

Мэ по вокза́ло був, ромню́ встречал.

Дыкха́в — чучме́ко екх венге́рско джял.

Ёв думаить – вонэ́ рома́! Смешно!

Прыкочувалы в лес сюды давно.

Дык — сар апачи! Чяворэ́ нангэ́.

Джювэ́н в палатках. Жинки пурангэ́.

Пала пхикэ́ прикрутять чаворэ́н,

И нас позорят, просять ловорэ́н…

А романэ́ — мать поховаты! — ни гу-гу!

Яки ж вонэ́ рома́ — мэ не пойму?»

PS.

Рак о ше́гедет!

Бо́лонд ба́нот!

Ми́нэк нэм сэ́рэт шэ́нки

О мо́дёр циганёкот?

Настоящие цыгане

диалекты русска рома, крымов,

ловарей, котляров и сэрвов-хохлов



В Москве цыгане свадебку гуляли,

Расселись за столом. Потанцевали.

Поели, выпили. Изрядно захмелели.

Кой у кого глаза остекленели.

Цыган татарский принял трезвый вид,

И тем, кто рядом, громко говорит:

«Таких цыган, как крымы — поискать.

Нас все боятся — я не буду врать.

Шарахаются все, когда зайдём.

Нас наши жёны слушают во всём.

Обычай есть такой: раз муж велел,

Жена исполнит — хоть бы мир сгорел!

Что мы богаты, знает целый свет,

И лучше крымской пляски просто нет».

«Умру от смеха! — “русско ром” сказал. —

Они тут главные — и он нам не соврал!

Ты пляшешь здорово… А песенка-то чья?

Вы наши песни распеваете, друзья!

Что Бог наш говорит, ты, крым, не знаешь.

Невесту ты как лошадь покупаешь.

А мы тут не устроили базара,

И дочек замуж отдаём задаром.

Гостеприимны мы — и прежде, и сейчас,

Интеллигентов много среди нас».

«Я слышу, братец, русские слова!

Работает по-русски голова», —

Так начал свою речь цыган-ловарь:

«Ты про “магэрипэ”* забыл… А жаль!

Не помните вы слово “магэрдо”**.

Вы обрусели. Это всё не то…

Ловарьки если уж начнут гадать,

То столько денег никому не взять!

Нам Бог даёт — богато мы живём.

Ловарей уважают все кругом».

«Вас уважают? Что он там сказал? —

Вступил котляр. — Я точно услыхал?

Ловарьки понапялили штаны.

Цыганки разве так ходить должны?

А кто придумал дурью торговать?

И он мне смеет Бога вспоминать!

Послушай. Хоть пол света обойдёшь,

Но правильней котляров не найдёшь.

Одним посёлком до сих пор живём,

В одежде наши жёны чтут закон.

Косынки, серьги, косы по-старинке,

Передник, юбка — всё как на картинке!»

Вмешался сэрво: «Я вас помирю!

Мы все цыгане — точно говорю.

Балакаем на нашем языке,

А есть такие, хто ни бе ни ме.

Я на вокзале був, жену встречал.

Венгерского чучмека увидал.

Он думает, що он цыган. Смешно!

Прикочувалы в лес сюды давно.

Ну как апачи! Дети нагишом.

Живут в палатках. Жинки босиком.

Дитё привяжут тряпкой на спине,

И нас позорят, клянчат по Москве…

Мать поховаты! По-цыгански — ни гу-гу!

Яки ж воны цыгане? Не пойму!»

(В постскриптуме - непереводимая игра слов с использованием венгерских идиоматических выражений. Смысл сводится к тому, что мадьярских цыган никто не любит)

* магэрипэ — ритуальное осквернение.

** магэрдо — цыган, которого объявили «неприкасаемым».

Петербу́рго

русско-цыганский диалект



Гэём дромэ́са мэ, одо́й псирдя́н мро чяворо́.

Дыкхав пэ ба́нза мэ, кари́к заджя́лас ка́жно дэс.

О Дэ́влалэ… Ило́ миро́ дукха́л. Палсо́?

Палсо́ ж на ачядя́н ту ма́нгэ чяворэ́с?

О Дэ́влалэ!

Сарэ́ амэ́ джидя́м патывалэ́с.

Ведь ту дыкхья́н!

И никонэ́скэ налачё ёв на кэрдя́.

Джинэ́н сарэ́!

А дэшуду́й дывэ́с ёв сыс дрэ ко́ма…

Хасия́м!

Биш бэршорэ́ чявэ́скэ сыс…

скины́ лэс замардэ́!

Пир кхангирья́ сарэ́ мэ пэ чянгэ́ндэ прогэём,

Коли́ миро́ чяво́ дрэ да больни́ца пасия́.

Сарэ́ ратя́ палэ чявэ́стэ думиндём.

Палсо́ ту ман — нэ, пхэн — палсо́ на ушундя́?

О Дэ́влалэ!

Сыр мэ камьём о бьяв чявэ́скэ тэ кэра́в!

А вме́сто адава́ дужакирдя́ лэс мэрибэ́н.

Пхэн, Ма́схари — вашсо́ про свэ́то тэ джива́в?

Ведь ту джинэ́с, сыр нашавэ́на чяворэ́н,

О Дэ́влалэ!

Мэ по банза́кри фэ́нчтра о васта́ тходём

И думина́в — палсо́ жэ ма́нца ’дя́кэ ту кэрдя́н?

И по вуда́р метро́стыр мэ дыкха́в и замэём…

Сыр насвалы́ — на чяворо́-ль миро́ выджя́л?..

Ада́й выбариём тай палоро́м мэ выгэём

Гадже́нгэ багандём. Мэ со́мас бахталы́…

Сыр я́да фо́ро, Дэ́вла, атася́ камьём.

Ададывэ́с пэ гожипэ́н мэ тэ дыкха́в нашты́,

О Дэ́влалэ!

Петербург

русско-цыганский диалект



Иду дорогой, где ходил он каждый день.

Вот магазин, где часто видели его.

О Боже! Сердце клочьями. Зачем?

Зачем забрал сыночка моего?

О Боже ж мой!

Мы жили честно.

Хоть кого спроси.

Он зла не сделал никому.

Ведь ты же знал!

Какой был молодой!..

Скины подстерегли.

И десять дней

он в коме пролежал.

Все церкви на коленях проползла.

Просила злую отвести судьбу.

Глаз не сомкнула, ночи не спала.

Но не услышал ты мою мольбу.

О Боже ж мой!

И вот мой сын в сырой земле лежит.

А я мечтала свадьбу отыграть...

О Матерь Божия. Зачем на свете жить?

Ведь ты же знаешь, каково детей терять.

О Боже ж мой!

В витринное стекло ладонь упру,

И думаю — а вдруг он оживёт?

На дверь метро я гляну… и замру.

С ума схожу. Не сын ли мой идёт?

О Боже ж мой!

Здесь выросла и замуж выходила.

На сцене пела. Тут дарили мне цветы…

Как этот город раньше я любила!

Теперь мне тошно среди этой красоты.

О Боже ж мой!

Активи́сто

русско-цыганский диалект

Пало фильмо «Ширли-мырли»



Тэ явэ́н бы ма́ндэ очки́ совнакунэ́,

Фи́рменно костю́мчико, сарэ́ бы хасинэ́.

И англэ́-полэ́ бы барвало́ псирдём

Кокоро́ бы пэ́стыр, Дэ́вла, замэём.

Залыём ромня́тыр мэ сарэ́ ловэ́,

Загэём дрэ ба́нза, пэ́скэ тэ кинэ́.

Кокорэ́стыр «Гу́ччи» папу́чи дорэстём.

Костю́мо «Арманя́стыр» нанэ куч киндём.

Подыкхтём пэ пэ́стэ — шэро́ закрынцындя́пэ.

«Чи́сто прэзиде́нто!» — ромны́ удивиндя́пэ. —

«Да́ва ту́кэ па́пкица — ёй лолы́-лолы́!

Лэ-ка тэлэ васт ла. Ёй ту́кэ бахталы́.

Нэ и со, мро кха́моро, со ту на чинэ́с?

Ведь иса́н ту рай баро́, сыр на подыкхэ́с.

Джя-ка ту дрэ Ду́ма, ла́чинько миро́,

Ра́кир манушэ́нца, го́жо роморо́.

Залыджя́ гадже́нца лачё ракирибэ́н

Пал сарэ́ ромэ́ндэ. Пало джиипэ́н.

Хохавэ́ла прэ́сса, со рома́ бэнга́,

Со драба́ бикнэ́на — кинэ́на о кхэра́.

Чявэ́ камэ́н дэ шко́ла — а чяворэ́н на лэн.

Рома́ гэнэ́ дэ фа́брика — да на мэкнэ́ сарэ́н.

Прэ свэ́то джя́на о рома́, родэ́на э буты́.

Кари́к ёнэ́ на пси́рна — ника́й лэнгэ нашты́!

Нанэ́ ромэ́ндэ Ро́дина. Ёнэ́ сы чёрорэ́…

Пэ ро́мская культу́ра дэ́нти ловорэ́!

Ту роспхэ́н гадже́нгэ, савэ́ ёнэ́ джюклэ́.

Со ромэ́н ума́рнас: немцуря́… ёнэ́.

Акана́ рае́нгэ явэ́ла ладжяво́,

Э нангэ́ вастэ́нца лэ пала кирло́!

Дэ ту, мо́рэ, годлы — Вашингто́н полэ́ла.

Тра́дэ по конгре́со, со б сарэ́ джинэ́нас.

Э бари́ Аме́рика гра́нто ту́кэ дэ́ла.

Барвалэ́ ява́са… Саро́ куч явэ́ла!».

Загэём дрэ Ду́ма — ада́со шукарно́.

Ракира́в гадже́нца: «Мэ сом мурш баро́!»

Сыр ромны́ раки́рлас — мэ саро́ пхэндём.

А гадже́ ловэ́ на дэ́на… Мэ на полыём?

Активист

русско-цыганский диалект

По мотивам фильма «Ширли-мырли»



Если б золотые я очки надел,

Если бы костюмчик фирменный имел,

Я тогда бы важно взад-вперёд ходил.

Боже ж мой! В восторге от себя бы был.

Выгреб я все деньги у жены своей,

Утречком на рынок побежал скорей.

Там от «Гуччи» туфли я себе урвал,

Дёшево «Армани» я костюм достал.

Загляделся в зеркало — кругом голова.

«Прэзидент ты вылитый, — говорит жена, —

Я купила папку красную тебе,

Будет перемена важная в судьбе.

Пусть ты плохо пишешь, родненький ты мой,

Но зато ты выглядишь как никто другой.

Ты иди-ка в Думу, солнышко моё,

Разговор начни там про житьё-бытьё.

Обо всех цыганах. Плохи мол дела.

Пусть начальство видит, что за жизнь пошла.

Мол клевещет пресса, будто наш народ

Наркотой торгует и в дворцах живёт.

Хочут дети в школу — их там не берут.

А пойдём на фабрику — нет пути и тут.

Мол — по свету бродим, а работы нет,

И куда ни сунемся, фига нам в ответ.

Мы народ без родины. Наше дело швах…

«Ромская культура» нуждается в деньгах!

Ты напомни русским. Много их вины.

Как цыган морили: немцы… и они.

Пропадёт начальство сразу от стыда.

Голыми руками их бери тогда.

Ты кричи погромче — Вашингтон заметит.

Езди на конгрессы. Сразу заприметят.

Гранты из Америки мы с тобой возьмём.

Станем мы богаты. Славно заживём!»

Вот я — весь шикарный — в кабинет иду.

Представляюсь главным, умно говорю.

Как жена учила — повторил рассказ…

Но не дали денег. Вот тебе и раз!

Миро́ ром

русско-цыганский диалект



Джина́в, со ром ракле́нца гулинэ́ла…

Сарэ́ ёнэ́ адя́кэ — со камэ́на, то кэрэ́на.

А джиипэ́н миро́? Буты́ тэ чаворэ́!

И думина́ва ве́чно палэ ловорэ́.

Сыр бельвеля́са мэ кхэрэ́ ява́ва,

Мэ сыр мулы́ — мэ тэ сова́в кама́ва…

Манга́ва: «То́ко б ёв на закамья́.

Собы ракля́са ёв саро́ уже́ скэрдя́!»

Чяче́с пхэнэ́л ёв ма́нгэ: «Ту полэ́с?

Нашты́ тэ хав пхуви́тка ка́жно дэс.

Муршэ́скэ трэ́би зэвели́, мачё, кира́л».

И пал дава́ кхэрэ́стыр ёв выджя́л.

Ну, мэк раклю́шки — мэ када пола́ва.

Нэ чя́са романя́са? Умара́ва!

Ёв ром миро́! Амэ́ндэ чяворэ́!

Мэ вымэка́ва ла́кэ букорэ́!

Муй лубано́ мэ сы́го розмара́ва,

Бузны́! Бала чюрья́са отчина́ва!

Мой муж

русско-цыганский диалект

Я знаю, муж мой с девками гуляет.

Да все они такое вытворяют!

А мне — работать, да детей кормить.

И думать без конца, где денег раздобыть.

Когда под вечер я до дома доберусь,

Так спать хочу, что замертво валюсь.

Мечтаю: «Только б он не приставал.

Уж лучше б днём у русской побывал!».

Он говорит мне: «Ты меня поймёшь,

Одну картошку есть — с ума сойдёшь.

Мужчине нужно рыбу, творог, суп.

Вот ноги за калитку и несут...».

Ну ладно к русским — это я пойму.

А вдруг к цыганке? На клочки порву!

Мой это муж! Отец моих детей!

Кишки наружу выпущу я ей!

Сверну я разом этой курве шею.

Коза! Узнаю — наголо обрею!

Мурш баро́

русско-цыганский диалект

Я́но Алекса́ндровичо Решетниковонэ́скэ,

дэ лэ́скири паты́в

Сарэ́ раки́рна со мэ мурш баро́,

Сарэ́ джинэ́на, со мэ годьваро́.

И уж ко́ли мэ ява́ва

Ваш друго́скэ бьяв кэра́ва —

То о бьяв авэ́лас барвало́.

И ромэ́н-арти́стов мэ кхара́в:

«Пал тумэ́н мэ ловорэ́ отда́в.

Ваш амэ́нгэ побага́на,

Кхэлыбны́тко залыджя́на —

Мэ сарэ́нгэ пра́зднико кэра́в!

Кхэлэбна́ри ма́нгэ ракирэ́л:

«Со ту, мо́рэ, да сарэ́ джинэ́н —

Пал ловэ́ амэ бага́са,

Пал ловэ́ буты́ кэра́са

Извини́, брат, то́лько для гадже́н».

«Нэ, мишто́, — мэ лэ́скэ ракира́в. —

Ну, а ко́ли БУТ ловэ́ мэ дав?

Ту кэ мэ явэ́са,

Ма́нгэ покхэлэ́са?

Тэ схасёл тыро́ шэро́!» — пхэна́в.

Кхэлыбна́рь тходя́ трушы́л пэ пэс:

«Мэ ява́ва, ман тэ гаравэ́с!

Мэк — кэ ту ява́са,

Тукэ покхэла́са,

Только бут ловэ́ амэ́нгэ дэс».

Лэ́са бут ромэ́н по бьяв явнэ́.

О якха́ пэ лэ́стэ хоханэ́.

«Нэ, буты́ мэ на кэра́ва,

Тай гиля́ на забага́ва,

Дэ амэ́нгэ бутыды́р ловэ́».

Со ж, чява́лэ, ма́нгэ тэ кэра́в?

Хасиём холя́тыр — мэ мэра́в!

«Бутыды́р тумэ́ залэ́на,

Ко́ли тыри чяй скхэлэ́ла

Бицоха́скири! — мэ лэ́скэ ракира́в.

Большой человек

русско-цыганский диалект

Посвящается

Яну Александровичу Решетникову



Все цыгане знают — я богат.

И что умный — тоже говорят.

И уж если я собрался,

Другу свадьбу делать взялся —

От восторга люди загудят.

Вот цыган-артистов я позвал:

«Жадным никогда я не бывал!

Вы уж приходите,

Спойте-попляшите,

Чтоб народ как следует гулял».

Но артист не хочет перемен.

Мол, в Москве давно известно всем:

«Мы поём за деньги,

Пляшем мы за деньги,

Извини, брат, только для гаджен».

«Ладно, — я тогда ему сказал, —

Ну а если МНОГО денег дам?

Жениху с невестой

Пропоёшь ты песню?

Отвечай мне — чтобы ты пропал!»

Тут артист кресты кладёт на грудь.

На отца божится — просто жуть…

«Мы придём ансамблем.

Выступим мы славно.

Только уговор наш не забудь».

Собралась гулять толпа цыган.

Обнаглел он — вижу по глазам.

Мол, работать мы не станем.

Песню — дескать — не затянем.

Если вдвое больше я не дам.

Разозлился я. Не мил мне свет.

В гневе процедил такой ответ:

«Ты получишь сколько клянчишь,

Если дочка твоя спляшет

Нам без юбки — понял или нет?»

Да́киро ило́

русско-цыганский диалект



О Дэ́влалэ, барьёла ма́ндэ чяворо́.

Саво́ жэ ёв шука́р тэ годьваро́.

Ёв фэдэды́р сарэ́ндыр — ман тэ гаравэ́с!

О Дэ́вла, сыр жэ мэ дара́ва палэ лэс.

О бьяв ваш лэ́скэ трэ́би ма́нгэ тэ кэра́в.

Нэ только кай — пхэнэ́нти — ма́нгэ тэ латха́в?

Кай тэ латха́в лаче́ боря́? Мэ на джина́в.

Ґара́ ромня́ сыр сыс — мэ дасавья́ кама́в!

Собы утро́са тэ уштэ́л сарэ́ндыр англэды́р,

И ёй тэ джял банги́ про та́рго сыгэды́р.

Ловэ́нца тэ рисёл кхэрэ́, тэ поскэдэ́л саро́.

И кэравэ́л тэ хас. Мро чяво — мурш баро́!

Сыр мэ кама́в, собы ромэ́с ёй тэ кандэ́л,

Кама́в, собы паты́в дрэ се́мья тэ кэрэ́л!

Соб тэ явэ́л ёй го́жо, бахталы́ тэ годьвари́.

Вот дасави́ кама́в т’авэ́л чявэ́стэ ромнори́!

Инкэ́ пхэна́ва — ма́ндэ чяёри́ барьёла.

Раны́! Коли дыкха́в — ило́ миро́ хачёла.

Ёй фэдэды́р сарэ́ндыр – мэ джина́в!

Ёй кхам миро́! Пал ла́тэ мэ дара́в!

А покамэ́ла э чявэ́с?

Со ма́нгэ тэ кэра́в?

Дрэ забурде́льско се́мья

Бэя́тос на отда́в!

Тэрдёв! Мэ на мэка́ва!

Ой, ла́чинько мири́!

Ёнэ́ же тут заха́на!

Мири́ ту тыкнори́…

Ваш ту́кэ мэ кама́м ваврэ́с!

Соб сыс ёв барвало́.

Сыр нефтяно магна́то сыс.

На трэ́би захало́!

Собы камэ́лас тут,

Ромня́ соб на марэ́лас,

Соб сыр ракло́, чяёк

Дрэ по́стель ёв янэ́лас!

Материнское сердце

русско-цыганский диалект



Сынок растёт — умнее не найдёшь,

И до чего же он собой хорош!

Он самый лучший — жизнью поклянусь!

О боже, как я за него боюсь...

Давно пора бы свадебку сыграть,

Но только где — скажите — где мне взять

Хорошую невестку? Я не знаю.

Как в старину — такую я желаю.

Чтоб раньше всех с рассветом поднялась,

И быстренько на рынок понеслась.

С деньгами шла домой. Порядок навела.

И сразу же обед готовить начала.

Как я хочу, чтоб мужа ублажала.

И чтобы всё семейство уважала.

Собою хороша, удачлива, умна —

Такая сыну надобна жена...

Ещё скажу — дочурка подрастает.

Царица! Погляжу — так сердце тает.

Красивей всех! Никак не нагляжусь.

Ах, солнышко... как за тебя боюсь!

А вдруг полюбишь парня?

Что делать мне тогда?

Цыганам забурдельским

Ребёнка не отдам!

Стоять! Не шевелиться!

Из дома не пущу!

Они ж тебя заездят!

Бедняжечку мою...

Хочу другого для тебя.

Чтоб денег было много...

Чтоб был как нефтяной магнат,

Не нужно бандерлога!

Чтоб он тебя всегда берёг,

И никогда не бил,

И чтобы утречком чаёк

В постель тебе носил.

Екхджины́

русско-цыганский диалект



Бэша́в дро кхэр мэ екхджины́,

Мэ пало ром ґара́ кама́ва.

Сарэ́ раки́рнас — мэ раны́,

Нэ о бэрша́ мирэ́ праста́на.

Сы ма́ндэ тыкнорэ́ пхэня́,

И ма́ндэ пшал сы набаро́.

О дай мири́ ґара́ мэя́.

Э дад пхуро́ сы насвало́.

Со ж ма́нгэ, Дэ́вла, тэ кэра́в?

Семья́тыр тэ уджя́в нашты́.

Яна́ва мэ кхэрэ́ тэ хав.

Мэ екхджины́ кэра́в буты́.

Рома́ явнэ́ кэ мэ сватэ́нца.

На отмэктя́ ман дад миро́:

«Манга́ва тут мэ чяворэ́нца,

Амэ́нгэ битыро́ пхаро́».

Ясва́ праста́на сыр паны́,

Яга́са о ило́ хачёл.

И мэ ґара́ на сом тэрны́.

Кай, кай жэ ту, миро́ лачё?

Да, палэ ту́тэ мэ на джя́ва,

Ведь ма́ндэ се́мьица бари́.

И палэ лэн мэ думина́ва,

Ведь мэ дро се́мья хуланы́.

Чяя́лэ, ладжяво́ признаться,

Гадже́са мэ бы унастём!

Сарэ́ чяя́ барэ́ чявэ́нца,

А мэ про та́рго ходиндём.

Сарэ́ рома́ пэ ман дыкхэ́на,

Пхэнэ́н, со мэ бибахталы́.

Мирэ́ калэ́ бала́ парнёна,

Тэ и кана́ мэ пхураны́.

Ясва́ праста́на сыр паны́.

О, Дэ́вла! Се́мья захая́!

И мэ дыкха́в, со мэ пхури́…

О джиипэ́н захасия́!

Одна

русско-цыганский диалект

Вот дома я сижу одна,

А жить хочу своей семьёю!

Все говорили — я мила,

Но годы пронеслись стрелою.

Сестрёнки младшие на мне,

Ещё братишка подрастает,

Давно на свете мамы нет…

Отца больного не оставить.

Ах, боже! Что же делать мне?

Я не пойму, чего я жду,

Одна работаю в семье,

Одна несу домой еду.

Цыгане сватать приходили,

Но не пустил меня отец.

«Я за детей прошу — останься.

Нам без тебя придёт конец.»

В груди моей пожар пылает,

Слеза катится за слезой.

Ведь я уже не молодая.

О, где ты? Где ты, милый мой?

Наверное, судьба такая,

Я бросить не могу родных…

Ну, не могу я их оставить!

Ведь отвечаю я за них!

Порой… Подумать даже стыдно.

Готова — с русским убежать.

Подружки все детишек нянчат,

А мне на рынке пропадать?

Цыгане все меня жалеют,

Зовут несчастной за глаза,

А косы чёрные седеют.

Неужто — я уже стара?

Слезами горькими рыдаю.

О Боже, Боже! Дай ответ.

За что? За что я пропадаю?

И почему мне жизни нет?

Барунэ́ щавора́

ловарьский диалект



Ма́нгэ пхаро́́-й…Чак эртэчия мэ манглэ́м…

Со́стар гэла́н-тар — ма́нгэ-й э гэчи́на,

Кэ щявора́ мэрэ́на — чи жянглэ́м!

Со мэ кэрдэ́м? Манга́в мэ эртэчи́я.

Лэ бэзэха́ мурэ́ са потиндэ́ лэ щавора́,

Лэ щявора́ пал ма́ндэ кинозы́нас.

Камо́с ви мэ о сумнака́й тай лэ кхэра́,

Лэ авэра́ лова́ра барвалэ́с траи́нас.

Э бахт тумэ́нгэ тэ кэра́в камлэ́м,

Дэ сар барвалипэ́ лэ щяворэ́нгэ тэ рэса́в?

Лэ бивужэ́скэ ди мэ бикиндэ́м,

Кэздысардэ́м дылэ́ драба́ мэ тэ бикна́в.

Пэ сос, рома́лэ, ма́нгэ сумнака́й?

О Сву́нто дра́го Дэл! Со вон кэрдэ́?

Вон аракхлэ́ драба́, кэ жя́ннас — кай,

Эк лэ каврэ́с кодо́л драбэ́нца пусадэ́.

Мурму́нцы лэ́нгэ барвалэ́ мэ кэрадэ́м,

Са а́ндо мра́моро лэ щявора́ совэ́н.

Яй, дра́ги — мэ тумэ́н прахосардэ́м,

Ай бахт тай тра́ё ма́ндар дур нашэ́н.

Тай сар дыкха́в мэ трушула́ лэ саструнэ́,

Муро́ йило́ пэ ки́я пхандадэ́м.

Щявэ́ сас жювиндэ́, дэ акани́к-и барунэ́!

Мангэ пхаро́-й…Чак эртэчи́я мэ манглэ́м…

Каменные дети

ловарьский диалект



Как тяжко мне! Прощения прошу.

Как вы могли уйти, не понимаю.

Не ведала, что гибель принесу.

Моя вина! Простите, умоляю.

Вам за грехи мои пришлось платить,

Из-за меня вы, детки, пострадали.

Хотела я в дому богатом жить,

Ведь в золоте купаются ловари.

Но как бы обеспечить вас смогла,

И как ещё богатство бы достала?

Нечистому я душе продала

И торговать наркотиками стала.

На что мне это золото теперь?

О Боже! Что ж вы, детки, натворили?

Нашли вы героин. Ведь знали — где!

Друг другу передозу засадили.

Теперь роскошный памятник стоит,

Под мрамором вы вечным сном уснули.

Вас, милые, пришлось похоронить.

Без счастья и без радости живу я.

Гляжу я на железные кресты,

На все ключи я сердце запираю.

Живыми были — а теперь из камня вы.

Как тяжко мне! Простите, умоляю…

Арти́сто

русско-цыганский диалект



Екх журнали́сто па́лэ ма́ндэ начиндя́,

Но па́лэ чячипэ́ ёв бут ловэ́ лыя́.

Газе́тка откэра́в — уґалёва́в,

Со фэдэды́р сарэ́ндыр мэ бага́в.

«Ґэрэ́нца ёв узо́ры выкэрэ́л», —

Чяче́с пал ма́ндэ прэ́сса ракирэ́л!

«Кана́ кхэлэ́ла ёв, мура́шкицы праста́на.

Пхэн лэ́стэ башады́ и ро́дно пшал бая́но»…

Со ма́ндэ глос непобеди́мо — мэ джина́в.

Кана́ кхэла́в — сарэ́н пал рёбры лав!

Сарэ́ гадже́ пал ма́ндэ замэрэ́на,

Палсо́ ман дэ теа́тро на камэ́на?

Сарэ́ндэ за́вистя годы́ зашутькирдя́,

Холя́тыр селезёнка лопниндя́.

Коли́ бы мэ, рома́лэ, сыклёва́вас,

Сарэ́нгэ мэ тумэ́нгэ сыкава́вас!

Артист

русско-цыганский диалект

Тут обо мне газетчик написал…

Но много он за правду денег взял!

Журнальчик открываю — узнаю,

Что лучше всех на свете я пою.

«Ногами он узоры выплетает», —

Как верно наша пресса подмечает!

«От пения его — мурашками спина.

Баян ему как брат, гитара как сестра»…

Что голос мой непобедимый — знаю.

Когда пою — всех за душу хватаю!

Народ мои таланты покорили,

За что ж меня в театре невзлюбили?

От зависти мозги у них засохнут,

От злобы селезёнка скоро лопнет.

А если б я ещё когда учился,

То с вами бы кондратий приключился!

Свэ́нко

сэрвицкий диалект (львовские ханджари)



Со тэ пхэнэ́? Хаси́лём мэ, чяри́.

Дад рестора́но вытинда́ баро́.

Кордэ́-пордэ́ пхира́в мэ — хулани́.

Тэра́га Па́ска — свэ́нко амаро́.

Трэбу́ни тэ терэ́ пати́в ромэ́нди,

Пэ скаминдэ́ тхова́ва мэ пимо́.

Котэ́ стидэ́нпэ бут ромэ́н амэ́ндэ,

Ана́ва кажнонэ́сти мэ хамо́.

Аче́на кадала́ офития́нки.

Якха́ барэ́ — дыкхэ́на пэ амэ́н.

Халэ́н ромня́ вытрадынэ́ кухня́тар,

Онэ́ вса би гадже́ндиро терэ́н.

О и́да барвали́ пэ всаворэ́ндэ —

Тай утирэ́н упрэ́ фарту́хи романэ́.

Праста́н-лиджя́н чяёчко мануше́нди.

Э ту́хли позлиле́ и та́пки утирдэ́.

Пхабаримо́ пэ ку́хня доросэ́ла!

Потхиниле́ мри дай тэ пхэнорья́.

А екх тхули́ джювли́ типисявэ́ла:

«Чея́лэ, оттерэ́нти-ка хывья́!»

Гадже́сти-то мишто́. Ловэ́ оддэ́га —

Пэ бул бэш пэ́сти ро́вно — всаворо́…

О Дэ́вла, Дэ́вла! Сар пхарэ́ ромэ́га!

Састо́ диво́ праста́в сар джюклоро́.

Мэ тэрнори́. Сар дад ман на полэ́ла?

Кама́в тэ диляба́ и тэ цэлэ́…

А кодава́ пуздря́ко акхарэ́ла:

«Чюв бо́рщё! Бокхало́ бэша́в котэ́!!!»

Скати́ тумэ́, рома́, тэ хан авэ́на?

Гадже́ курко́ бы ха́нас кадава́.

Тумэ́ вса ха́на-ха́на, пэ́на-пэ́на!

Барэ́ водя́ тумэ́ндэ палдава́!

Праздник

сэрвицкий диалект (львовские ханджари)



Ну что, подружка? Еле я держусь.

Отец мой ресторан богатый снял.

Туда-сюда хозяйкой я ношусь.

Ведь это Пасха! Праздник наш настал.

Конечно, надо нам людей уважить,

Я ставлю на столы бутылки в ряд.

Цыган собралось море. Что тут скажешь?

И разношу еду я всем подряд.

Дивятся по углам официантки.

На нас глаза таращат — не поймут.

Турнули с кухни поваров цыганки.

Они всё и без русских испекут.

Напялили с утра цыганский фартук

Поверх своих нарядов дорогих.

Бегут-несут они чаёчек в тапках,

Хоть были прежде туфельки на них.

На кухне нас жара уже достала!

Все взмокли. Мама, сёстры.. Просто жуть!

Толстуха не сдержалась — закричала:

«Эй, девки, надо окна распахнуть!»

Вот русским хорошо. Когда заплатишь —

Сиди себе спокойно — не потей.

О Боже, Боже! У цыган иначе.

Ношусь как собачонка целый день.

Как папа не поймёт? Я ж молодая!

Мечтала — мол, спою, да попляшу.

А этот жирный дядька подзывает:

«Тащите борщ! Голодный тут сижу!»

Когда же брюхо вы себе набьёте?

Тут русским на неделю бы еды.

А вы всё жрёте-жрёте, пьёте-пьёте.

Вот оттого у вас и животы!

Романо́ бьяв

русско-цыганский диалект



Явьём пэ бьяв — дыкха́в —

Э «ро́за» выянэ́на,

А со тэрны́ на чяёри́,

Сарэ́ ґара́ джянэ́на,

И кокоро́ тэрно́,

Дад лэ́скиро э да́са

Джянэ́н — амэ́ дживдя́м

Сыр ром ромня́са ла́са.

«Палсо́ ромэ́нгэ че́би

Теа́тро — на пола́ва.

Конэ́с обхохавэ́н?» —

Мэ пэ́скэ думина́ва.

Со тхуд злымо́ авэ́ла

Ёв тэ пьел — джиндя́.

Ратэ́стыр пэскирэ́стыр

Ёв ро́зочка скэрдя́.

А ёй! Сыр бу́дто бы чяче́с

Дэ пэ́рво мо́ло джя́ла.

Ясвэ́нца ёй ровэ́л.

Ну кон жэ напатя́ла?

Ромня́ гиля́ бага́н,

«Роза́са» выкхэлэ́на.

Пал чяёри́: «Наи́с!»

Дадэ́скэ ракирэ́на.

Со сыс ёй чяёри́

Пхэндя́ о чяворо́.

Саво́ же ёв лачё —

Лыя́ ла палоро́м.

Тэрнэ́нгэ бахт бари́

Ту Дад Дэвэ́л бичя́в!

О састыпэ́н ваш лэ́нгэ,

Дэвлэ́стыр мэ манга́в.

Надошалы́ ромны́,

Со мэ ла роскамём —

Сыр ма́нгэ ладжяво́

Со ла обхохадём!

Цыганская свадьба

русско-цыганский диалект



Сижу на свадьбе — простыню

Выносят честь по чести,

А что себя не соблюла

Невеста — всем известно.

И жениха родители,

И парень молодой —

Все знают, что с невестою

Я жил как муж с женой.

«Зачем театр этот

Цыганам — не пойму.

Кого они обманут?» —

Себе я говорю.

Ведь знал он, что из чашки

Не первым будет пить,

Своею кровью «розочку»

Пришлось ему смочить.

Ну а она? Как вправду,

Шатаясь, входит в двери.

Слезу смахнёт украдкой.

Ну, как тут не поверить?

Цыганки пляшут с «розой»

И песни голосят.

«За девочку хорошую»

Отца благодарят.

Что всё у ней в порядке

Жених нам показал.

Хороший всё же парень!

Влюбился — замуж взял.

Пусть сложится сегодня

Счастливая семья.

Здоровья им обоим

Прошу у Бога я.

Цыганка не повинна,

Что бросил я её…

Ах, до чего мне стыдно

За прошлое своё!

Пагани́ни

русско-цыганский диалект



Скэдэ́нпэ тэ шунэ́н о Пагани́ни мануша́,

А лэ́скэ налаче́ гадже́ о стру́ны риськирдэ́.

Ачья́пэ то́ко екх... Нэ ёв адя́кэ башадя́.

Со стру́ны риськирдэ́, нико́н на ґалынэ́!

Чиб романы́ набарвалы́ лавэ́са.

Гадже́ндэ кай тысе́нца — е́кх лав амаро́.

Нэ ко́ли сти́хи романэ́ чинэ́са,

Сыр Пагани́ни яв ту, дру́гицо миро́!

Паганини

русско-цыганский диалект

Набился слушать Паганини полный зал.

Вдруг видит он, что струны оборвали.

Одна осталась. Но маэстро так сыграл!

Что струны порваны, никто не понял в зале…

Словами небогат язык цыганский.

На тыщу русских слов — у нас всего одно.

И коли ты стихи писать собрался,

О Паганини вспомнишь всё равно.