Таджикские мугат в Москве. Фотография С.Габбасова. 2006 г.
Сергей Габбасов
Сергей Габбасов принадлежит к новому поколению исследователей. По образованию - географ, окончил географический факультет МПГУ. В настоящее время Сергей - аспирант Института Этнологии и Антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая РАН. Композитор, пишущий в жанрах ambient и experimental, заслужил признание и уважение основателей и ведущих исполнителей этих стилей. Музыкант, играющий на народных среднеазиатских инструментах.
Сфера научных интересов Сергея Марленовича - цыгане и народы Средней Азии. Помимо среднеазиатских, в разное время занимался изучением традиционной культуры европейских цыган (кэлдэрары, русска рома, мадьяры), а также русских и коми-пермяков.
За несколько последних лет молодой автор завоевал уважение коллег, и его единственная проблема на данный момент - ограниченные возможности публиковаться. Впрочем, это общая сложность для всех отечественных цыгановедов, которые порой годами ждут возможности опубликовать свои наработки.
Ещё в начале своей "цыгановедческой карьеры" С.Габбасов, проявляя интерес к истории и этнографии цыганского этноса как такового, обратил особое внимание на среднеазиатских цыган: мугат (называемых также люли или джуги) и тавоктарош. Тем более, что бытование этих цыган в российских городах превращалось в серьёзную социально-экономическую проблему, зачастую искажаемую и искусственно раздуваемую центральными и местными СМИ.
Возле мечети. Фотография С.Габбасова. 2006 г.
В 2003-2008 гг. Сергей встречался с цыганами субэтнической группы мугат в местах их компактного временного нахождения в Москве и Подмосковье, интервьюировал их, изучал их генеалогию, религиозное сознание, ценностные ориентации (отношение к работе, различным профессиям и т.д.). При этом он овладел в какой-то степени разговорным таджикским в той разновидности, в какой он употребляется у цыган-мугатов. Его информанты полностью доверяют ему, что особенно ценно в искусственно созданной атмосфере враждебности, окружающей среднеазиатских цыган. Ему удалось собрать даже некоторые новые данные по тайному языку (арго) лавз-и мугат.
Наряду с практической (полевой работой) Сергей усердно штудировал не особенно богатую специальную литературу по среднеазиатским цыганам (публикации Г.П.Снесарева, И.М.Оранского, Л.Ф.Моногаровой, Х.Х.Назарова и др.). Это облегчило ему вхождение в национальную среду. Большой плюс Сергея состоит в том, что он лёгок на подъём и умеет найти общий язык с людьми разных культурных традиций и разного образовательного уровня. Цыгане из групп мугат и тавоктарош приняли его как своего. Порой он проводит недели на их стоянках и ходит с ними на заработки. Фотоаппарат или видеокамера в его руках не смущает людей, которые вообще-то предпочитают избегать объектива.
В настоящее время Сергей занимается организацией и проведением этнографических экспедиций в республиках Средней Азии.
Наряду с практической (полевой работой) Сергей усердно штудировал не особенно богатую специальную литературу по среднеазиатским цыганам (публикации Г.П.Снесарева, И.М.Оранского, Л.Ф.Моногаровой, Х.Х.Назарова и др.). Это облегчило ему вхождение в национальную среду. Большой плюс Сергея состоит в том, что он лёгок на подъём и умеет найти общий язык с людьми разных культурных традиций и разного образовательного уровня. Цыгане из групп мугат и тавоктарош приняли его как своего. Порой он проводит недели на их стоянках и ходит с ними на заработки. Фотоаппарат или видеокамера в его руках не смущает людей, которые вообще-то предпочитают избегать объектива.
В настоящее время Сергей занимается организацией и проведением этнографических экспедиций в республиках Средней Азии.
Результатом его работ было несколько докладов на научных конференциях и публикации по среднеазиатским цыганам в периодических изданиях. Замечательно и то, что Сергей, владея фото- и видеокамерой, собрал уникальный визуальный материал по среднеазиатским цыганам. Ценность этого материала состоит и в том, что он отображает наиболее характерные для этой субэтнической группы цыган особенности их быта, занятий, досуга. Имеются и моментальные портреты цыганских участников фото- и видеосъёмок, что представляет несомненный интерес для антропологов. Кроме того, эти фото- и видеоматериалы, по отзывам специалистов, обладают целым рядом профессионально-художественных достоинств.
Зимой. Фотография С.Габбасова. 2006 г.
Сергей Марленович Габбасов
"СВОЙ" ИСЛАМ У МУГАТ.
Своеобразность ислама у мугат позволяет считать эту форму особой формой мусульманской религиозности. Нельзя сказать, чтобы это было какое-то новое течение в исламе, какая-то секта или мистический суфийский орден. Ислам у мугат обладает неповторимыми особенностями, что и позволяет выделять его как отдельную форму религиозности.
Прежде всего, нужно обозначить те отличительные черты, которые определяют мугатский ислам.
1.Соблюдение далеко не всех законов, обычаев, традиций и норм ислама.
Например, правоверный мусульманин, услышав азан (призыв на молитву) должен начать совершать намаз. Если же мусульманин не успел в мечеть до начала пятничного намаза, то это считается грехом. Мугат же (если просят садэкэ у мечети) вообще не обращают на азан никакого внимания (в том числе и в пятницу).
2. Посредственное, слабое знание особенностей и канонов ислама. Это объясняется тем, что мугат слабо знают Коран и другую религиозную литературу. Коран есть лишь у немногих. Этим же объясняется и
3. Почти полное незнание молитв. Известны только ходовые фразы ("Бисмилля ар-Рахман иль-Рахим", "Субхана Алла", "Альхамдуилла", "Иншалла"), которые произносятся при прошении и получении садэкэ (это понятие им известно). Молитвы читаются на таджикском (если просят у таджиков), узбекском (если у узбеков) и татарском (если у татар). При этом таджикским языком владеют все, узбекским - гораздо меньше, а татарским - считанные еденицы.
Смысл молитв заключается в:
1. пожелании здоровья, счастья и успехов подавшему садэкэ (говорится на языке подавшего);
2. "Во имя Аллаха милостивого и милосердного! (Бисмилля ар-Рахман иль Рахим!) Подайте монетку!" (чаще всего говорится на таджикском).
Эти молитвы передаются детям не непосредственным обучением, а подражанием. Дети слушают, как говорят их родители и стараются воспроизвести.
В личной жизни молитвы читаются на таджикском, смысл этих молитв заключается в прошении здоровья, счастья и успехов для близких, себя и друзей.
Общемусульманские праздники отмечаются, соблюдается мусульманский пост (руза). Однако коренное таджико-узбекское население не склонно принимать джуги за мусульман, можно даже услышать, что "джуги - не мусульмане" (джуги мусульмон нест).
Однако при всём вышесказанном мугат соблюдают обряд обрезания мальчиков, мужчины и женщины ходят с покрытой головой. К тому же у мугат есть свои мечети, где муллами тоже являются мугаты. История этих мечетей и мулл-мугат насчитывает более века.
"СВОЙ" ИСЛАМ У МУГАТ.
Своеобразность ислама у мугат позволяет считать эту форму особой формой мусульманской религиозности. Нельзя сказать, чтобы это было какое-то новое течение в исламе, какая-то секта или мистический суфийский орден. Ислам у мугат обладает неповторимыми особенностями, что и позволяет выделять его как отдельную форму религиозности.
Прежде всего, нужно обозначить те отличительные черты, которые определяют мугатский ислам.
1.Соблюдение далеко не всех законов, обычаев, традиций и норм ислама.
Например, правоверный мусульманин, услышав азан (призыв на молитву) должен начать совершать намаз. Если же мусульманин не успел в мечеть до начала пятничного намаза, то это считается грехом. Мугат же (если просят садэкэ у мечети) вообще не обращают на азан никакого внимания (в том числе и в пятницу).
2. Посредственное, слабое знание особенностей и канонов ислама. Это объясняется тем, что мугат слабо знают Коран и другую религиозную литературу. Коран есть лишь у немногих. Этим же объясняется и
3. Почти полное незнание молитв. Известны только ходовые фразы ("Бисмилля ар-Рахман иль-Рахим", "Субхана Алла", "Альхамдуилла", "Иншалла"), которые произносятся при прошении и получении садэкэ (это понятие им известно). Молитвы читаются на таджикском (если просят у таджиков), узбекском (если у узбеков) и татарском (если у татар). При этом таджикским языком владеют все, узбекским - гораздо меньше, а татарским - считанные еденицы.
Смысл молитв заключается в:
1. пожелании здоровья, счастья и успехов подавшему садэкэ (говорится на языке подавшего);
2. "Во имя Аллаха милостивого и милосердного! (Бисмилля ар-Рахман иль Рахим!) Подайте монетку!" (чаще всего говорится на таджикском).
Эти молитвы передаются детям не непосредственным обучением, а подражанием. Дети слушают, как говорят их родители и стараются воспроизвести.
В личной жизни молитвы читаются на таджикском, смысл этих молитв заключается в прошении здоровья, счастья и успехов для близких, себя и друзей.
Общемусульманские праздники отмечаются, соблюдается мусульманский пост (руза). Однако коренное таджико-узбекское население не склонно принимать джуги за мусульман, можно даже услышать, что "джуги - не мусульмане" (джуги мусульмон нест).
Однако при всём вышесказанном мугат соблюдают обряд обрезания мальчиков, мужчины и женщины ходят с покрытой головой. К тому же у мугат есть свои мечети, где муллами тоже являются мугаты. История этих мечетей и мулл-мугат насчитывает более века.
В ярких нарядах. Фотографии С.Габбасова. 2006 г.
Габбасов Сергей Марленович
ЦЫГАНООБРАЗНЫЕ ГРУППЫ ГИССАРСКОЙ ДОЛИНЫ
(по материалам исследований И.М. Оранского)
Помимо таджиков и узбеков на территории Гиссарской долины встречаются арабы и многие другие этнографические группы самого различного происхождения, среди последних - группы "кавол" (одна из арготирующих групп Средней Азии, но не цыганоподобная), "джуги", "чистони", "согутарош-хисори" и "парья". "Чистони" живут в районах Сары-Асая - Денау в Узбекистане и разговаривают на диалекте таджикского языка, который восходит к диалектам "фарси" Юго-Восточного Ирана. Эта группа "арготирующая" и похожа на цыган также по социопрофессиональным показателям. Таджикский диалект и арго этой группы называется "чистони". Возможно также некоторая параллель с названием одного из диалектов персидского языка - "систуни" (систанский диалект, "Серахс").
О "люли", торгующих на гиссарском базаре курительным и нюхательным табаком, упоминает французский путешественник Г. Бонвало, посетивший Гиссар в 80-е годы 19 века.
С так называемыми среднеазиатскими цыганами (джуги) и среднеазиатскими евреями (джухуд, джовут) парья в брачные отношения никогда не вступают. "Мугат" ("люли" - как называют их узбеки; или "джуги", как называют их таджики, от слова "йог") разговаривают на этнолекте таджикского, который нельзя считать арго. Этнолект - диалект языка окружающего населения, который определённая этнографическая группа наделяет своими особенностями.
У "мугат" возможно наличие системы "двойного" самосознания - называют себя и таджиками, и "мугат". "Мугат" отделяют себя от других цыганообразных групп, таких как "тавоктарош" и др.
"Мугат", которые родились в советский период, имеют русские имена, а их дети, родившиеся уже при новой власти, - традиционные местные.
На вопрос "Какой у вас "тупар" ("туп")? некоторые "мугат" отвечают: "таджики". Возможно, что это рудимент: деления на "тупары" уже нет, но принадлежность к "тупару" ассоциируется с принадлежностью к народу. Некоторые "мугат" на вопрос "Кто вы?" отвечают "цыгане". Но исторический период появления этого самоназвания зафиксирован - конец 19 века - начало 20 века: когда "мугат" просили милостыню в русских кварталах Ташкента, они говорили "Христаради!" и "Мы сигани".
Возможно, что некоторые "мугат" перенимают не только строительные традиции, но и традиции в одежде у людей со схожими социопрофессиональными показателями. К примеру, иногда можно встретить "мугат", одетых в юбки, очень похожие по фасону и расцветке на цыганские, в ушах они носят серьги, а на голове - платок, повязанный как "бандана".
ЦЫГАНООБРАЗНЫЕ ГРУППЫ ГИССАРСКОЙ ДОЛИНЫ
(по материалам исследований И.М. Оранского)
Помимо таджиков и узбеков на территории Гиссарской долины встречаются арабы и многие другие этнографические группы самого различного происхождения, среди последних - группы "кавол" (одна из арготирующих групп Средней Азии, но не цыганоподобная), "джуги", "чистони", "согутарош-хисори" и "парья". "Чистони" живут в районах Сары-Асая - Денау в Узбекистане и разговаривают на диалекте таджикского языка, который восходит к диалектам "фарси" Юго-Восточного Ирана. Эта группа "арготирующая" и похожа на цыган также по социопрофессиональным показателям. Таджикский диалект и арго этой группы называется "чистони". Возможно также некоторая параллель с названием одного из диалектов персидского языка - "систуни" (систанский диалект, "Серахс").
О "люли", торгующих на гиссарском базаре курительным и нюхательным табаком, упоминает французский путешественник Г. Бонвало, посетивший Гиссар в 80-е годы 19 века.
С так называемыми среднеазиатскими цыганами (джуги) и среднеазиатскими евреями (джухуд, джовут) парья в брачные отношения никогда не вступают. "Мугат" ("люли" - как называют их узбеки; или "джуги", как называют их таджики, от слова "йог") разговаривают на этнолекте таджикского, который нельзя считать арго. Этнолект - диалект языка окружающего населения, который определённая этнографическая группа наделяет своими особенностями.
У "мугат" возможно наличие системы "двойного" самосознания - называют себя и таджиками, и "мугат". "Мугат" отделяют себя от других цыганообразных групп, таких как "тавоктарош" и др.
"Мугат", которые родились в советский период, имеют русские имена, а их дети, родившиеся уже при новой власти, - традиционные местные.
На вопрос "Какой у вас "тупар" ("туп")? некоторые "мугат" отвечают: "таджики". Возможно, что это рудимент: деления на "тупары" уже нет, но принадлежность к "тупару" ассоциируется с принадлежностью к народу. Некоторые "мугат" на вопрос "Кто вы?" отвечают "цыгане". Но исторический период появления этого самоназвания зафиксирован - конец 19 века - начало 20 века: когда "мугат" просили милостыню в русских кварталах Ташкента, они говорили "Христаради!" и "Мы сигани".
Возможно, что некоторые "мугат" перенимают не только строительные традиции, но и традиции в одежде у людей со схожими социопрофессиональными показателями. К примеру, иногда можно встретить "мугат", одетых в юбки, очень похожие по фасону и расцветке на цыганские, в ушах они носят серьги, а на голове - платок, повязанный как "бандана".
Фотографии С.Габбасова. 2006 г.
Те "мугат", которые живут в Москве по нескольку лет, выделяются отсутствием традиционной среднеазиатской одежды и наличием "местной" (полученной здесь), но одетой на традиционный манер. К тому же эти люди разбираются в реалиях московской жизни гораздо лучше тех "мугат", которые приезжают на время.
Как я уже отмечал в своей работе "Цыгане Ближнего Востока и Центральной Азии", создаётся впечатление (хотя бы на основании ономастики мугат), что предки мугатов вышли из Индии совсем недавно (возможно, в 18 веке). Полностью происхождение этнонима "мугат" неизвестно. Можно сделать предположение, что каста (или племя) "мугат" существовала ранее (на момент исхода предков современных "мугат" из Индии и их пришествия на территорию Средней Азии) и существует в современной Индии под этим этнонимом, равно как и существует каста (и племя) с самоназванием "дом". Диалект группы Doma в Хунзе называется Dumaki (думаки). Сделать это предположение позволяет также и тот факт, что пришедшие в Среднюю Азию более поздно цыганообразные группы, в подавляющем большинстве также имели самоназвание "мугат" ("индустони/хиндустони мугат", "мугати хунди", "аугон мугат").
Одно из традиционных занятий "мугат" - музыкальное искусство. Многие "мугат" зарабатывали себе на жизнь тем, что играли на свадьбах, в чайханах и т.д. Сейчас "мугат" также продолжают этим заниматься. Интересно, что этим занимаются только мужчины, женщин-музыкантов нет. В настоящее время можно встретить "мугат", зарабатывающих себе на жизнь, играя в поездах дальнего следования. Музыкальные инструменты - местные. В Средней Азии - местные традиционные музыкальные инструменты, а в России можно встретить "мугат", довольно неплохо играющих на гитаре.
В арго гиссарских джуги по отношению к членам группы парья применяются названия kaltuk, mazang(tum) и lum. Первый из них восходит, вероятно, к древнеиндийскому слову kala- "чёрный", "тёмный" (-tuk - характерный для арготической речи джуги деформирующий суффикс). Во втором их этих терминов также отчётливо выделяется арготический суффикс -tum, само же слово mazang употребляется в различных районах Средней Азии и различными группами населения для обозначения самых различных этнографических групп, в частности, сами парья называют этим термином группу джуги или люли. Интереснее термин lum (l'um), - восходящий, по-видимому, к древнеиндийскому domba - "человек из низшей касты профессиональных певцов и музыкантов". К этой же основе восходит rom "муж", "мужчина", "цыган" в диалектах европейских цыган. С начальным l- это слово засвидетельствовано, как кажется, только в диалекте армянских цыган (боша) - lom. Сравним афганское (пашто): dom, dum, мн.ч. doman - 1. "брадобрей", "цирюльник", "парихмахер"; 2. "музыкант", "певец" (у некоторых племён).
Парья - не единственная индоязычная этнографическая группа, переселившаяся в Среднюю Азию через территорию Афганистана. Естественно-географические условия и историко-культурная общность между областями право- и левобережья Амударьи издревле способствовали интенсивному торговому и культурному обмену между этими областями, облегчали миграции тех или иных групп населения. В ходе таких миграций попадали через левобережье Амударьи в Среднюю Азию и различные небольшие этнографические группы, гонимые из соседних стран нуждой, притеснениями или какими-либо иными обстоятельствами.
Одна из таких групп, известная под названием "балюджь" и говорящая на одном из индоарийских наречий, была зафиксирована русским естествоиспытателем А. И. Вилькинсом в 70-е годы 19 века в Фергане и Ташкенте. По его сведениям, миграции небольших групп "балюджей" из бассейна Инда и Белуджистана в Среднюю Азию продолжался ещё в 70-е годы 19 века, и путь их неизбежно пролегал через территорию Афганистана. А. И. Вилькинс специально отмечает, что, несмотря на это обстоятельство, ему никогда не приходилось слышать, чтобы "балюджи" говорили на афганском (т.е. пашто) языке. Помимо своего индийского наречия, близкого, по мнению Вилькинса, к панджаби, "балюджи" говорили также по-персидски, а в Средней Азии овладевали и "тюркским" языком.
По словам самих "балюджей", индийцы называли их "панирадж". Нет ли здесь опечатки (панирадж вместо пакирадж)? По сообщению Х.Х. Назарова, принадлежащего к самаркандским люли, автора диссертации, посвящённой этнографии этой группы, в Самаркандской области, Бухаре и Шахрисябзе и по сей день встречаются до 150 семейств "индийских цыган" - покароч / покороч. Как сообщает Х.Х. Назаров, говор этой группы, занимавшейся в прошлом главным образом ювелирным ремеслом, заметно отличается от говора "местных цыган". Если предположение об опечатке подтверждается, то "панираджи" Вилькинса - прямые предки современных "покароч".
А.И. Вилькинс приводит в указанной статье весьма интересные сведения по этнографии и антропологии этой группы, а также небольшой список слов под заглавием "Образцы слов Белуджи (племени Джат?)", которым и ограничиваются наши материалы по языку "балюджей".
В отличие от балюджей и большинства других небольших этнографических групп, переселившихся в Среднюю Азию из Афганистана (или через территорию Афганистана), парья считают себя исконными земледельцами.
Возможно, что выходцами из Индии были в конечном счёте и некоторые другие небольшие этнографические группы, переселение которых из Афганистана в Гиссарскую долину и прилегающие районы отмечалось путешественниками с последней трети XIX в. Одним из первых свидетельств подобного рода для Гиссарской долины следует, по-видимому, считать свидетельство Г. Бонвало, который во время своего путешествия по Средней Азии (80-е годы XIX в.) отметил наличие в Гиссаре небольшого (?100 человек) поселения выходцев из Афганистана, называемых местным населением "кабули", или "мультони". По словам Г. Бонвало, они пришли в эти места лет за двадцать пять до него (т.е. примерно в середине XIX в.) и в течение некоторого времени вели бродячий образ жизни, подобно цыганам, но потом осели в Гиссаре, провели ирригационный канал и занялись выращиванием риса и дынь. Гиссарские кабули возводили глинобитные постройки, но жили также и в шалашах из камыша. По внешности они напоминали афганцев, но местное население считало их цыганами.
Отрывочные упоминания об "индусских" песнях, исполнявшихся наряду с киргизскими, таджикскими и кашгарскими, "среднеазиатскими цыганами-люли", встречаются также в музыкально-этнографических материалах А. Ф. Эйхгорна, собранных в Ташкенте и Фергане в 70-80-е годы прошлого (19-го) века. Один из исполнителей, пастух-люли родом из Коканда (отец его происходил из Индии, мать из Кашгара) говорил "по-индийски" и при пении употреблял язык, непонятный переводчикам Эйхгорна (см. "Музыкальная фольклористика в Узбекистане", Ташкент, 1963, стр. 151-153).
Несколько позже упоминания о наличии в Гиссарской долине и прилегающих районах небольших пришлых из Афганистана этнографических групп встречаются у С. Д. Масловского и М. С. Андреева. В своём докладе "Горные таджики (остатки первобытного населения Туркестана)" С. Д. Масловский на основе наблюдений, сделанных во время поездки по Восточной Бухаре, сообщил о кочующем племени "длинноголовых авганских люли" с негроидными признаками. В статье того же автора находим упоминание о "бродячем племени авганских цыган-люли", которых он наблюдал в Гиссарском бекстве и для которых характерны "кофейно-коричневая кожа, шапка жестких волос, низкий лоб, короткий, очень широкий нос, приплюснутый, с мясистыми ноздрями, толстые вывороченные губы, оттопыренные уши", долихокефалия. "По всей вероятности, - писал С. Д. Масловский, - их можно связать с племенами дравидов Индии". Во время этнографической экспедиции 1921 г. в Самаркандскую область М. С. Андрееву также приходилось слышать об "аугонах-люли", показывающих дрессированных обезьян и медведей и говорящих "между собою каким-то особым языком, непонятным для посторонних". Однако этой экспедиции "не удалось, - по словам М. С. Андреева, - встретить никого из этого племени и выяснить, говорят ли они наречием языка пушту (афганского языка) или одним из цыганских наречий".
С большей или меньшей степенью вероятности можно предполагать, что с территорией Индии генетически связаны также небольшие этнографические группы Гиссарской долины, исследованием которых занимался с начала 50-х годов 20 века Иосиф Михайлович Оранский. Хотя родным языком для всех этих групп (кавол или шех-момади, джуги, чистони, согутарош-хисори) является в настоящее время таджикский (в различных его диалектных разновидностях), не исключено, что в далёком прошлом эти группы, или во всяком случае некоторые из них, были индоязычны и что утрата ими тех или иных индоарийских диалектов относится уже ко времени переселения их на территорию Афганистана и Средней Азии.
В потайных языках (арго) этих групп сохраняются элементы индоарийского происхождения. О генетической связи некоторых из этих групп территорией Индии могут свидетельствовать и отдельные термины, в частности, термин "мультони", употребляемый иногда по отношению к группе гиссарских джуги и указывающий на то, что в определённой среде предки этой группы отождествлялись с выходцами из Мультана. Арго группы "джуги" называется "джугиги", а арго ферганских люли - люли. В отношении группы шех-момади можно указать также на то, что слово sex употребляется в хиндустани и пашто в значении "новообращённый мусульманин". Гиссарские джуги также употребляют слово "чошгарак", "чашгарак" по отношению к группе кавол - торговцам краской (rang), марлей (doka) и прочей галантереей (rumol-pumol) .
Нередко встречаются упоминания о выходцах из Индии на территории Афганистана, говорящих на панджаби, лахнда, синдхи, однако обычно речь идет в этих случаях (как и в литературе о дореволюционной Средней Азии) об индийцах-торговцах и ростовщиках, живущих в городских центрах. Население, говорящее (наряду с персидским) на (х)индустани, издавна отмечается при описаниях восточной части Джелалабадской долины, язык лахнда в Кохдамане (к северо-западу от Кабула) отмечен Г. Моргенстьерне и некоторыми другими авторами. Об индийцах Восточного Афганистана, известных под названием хинди (Hindki), занимающихся земледелием и принадлежащих "по расе" к джатам (Djat) сообщает "Энциклопедия ислама" (Лондон, 1913 год). В этой связи обращают на себя внимание слова Г. Моргенстьерне: "Говорят, что домы и джаты также имеют собственные языки". Одна из обзорных работ ("Современный Афганистан. Справочник", М., 1960) по Афганистану отмечает панджабский язык в районах Газны, Гардеза, Кохдамана и Джелалабада.
Материалы по диалектам и арго этих групп собирались с 1952 по 1964 г. в различных районах Гиссарской долины: по группе джуги - в Орджоникидзебадском, бывшем Сталинабадском, бывшем Кокташском, Гиссарском, бывшем Шахринауском и Регарском районах Таджикской ССР; по группе чистони - в районе Сары-Асия (Узбекская ССР), по группе согутарош - в Гиссарском и Регарском районах.
Тесные исторические и этнические связи между населением право- и левобережной Амударьи, географические особенности этой территории издревле способствовали торговому и культурному обмену между правобережными и левобережными областями, облегчали миграции тех или иных групп населения.
В ходе таких переселений попали в Среднюю Азию из Афганистана (или через территорию Афганистана) интересующие нас в этой работе этнографические группы.
Группы "кавол" и чистони, как и группа парья, переселились на территорию Средней Азии сравнительно недавно, на протяжении жизни нескольких поколений, предшествующих старшему из ныне живущих (на 1952-64 г.г.). Члены этих групп отчётливо сохраняют память о переселении своих предков в Среднюю Азию из Афганистана. Местное население также считает представителей этих групп выходцами из Афганистана и называет их "афганцы" (тадж. аугон, мн.ч. аугоно).
Группы джуги и согутарош также не являются, по всей видимости, аборигенами Средней Азии. Однако переселение их относится к временам столь давним, что сами они не сохранили о нём никаких воспоминаний и считают, что их предки жили на этой территории испокон веков.
Г. Бонвало во время своего путешествия по Средней Азии (80-е гг. XIX в.) отметил наличие в Гиссаре небольшого поселения выходцев из Афганистана, которых местное население называло "кабули" или "мультони". Для более позднего времени упоминания о наличии в Гиссарской долине и прилегающих районах небольших пришлых из Афганистана этнографических групп встречаются у С.Д. Масловского и М.С. Андреева. В своём докладе "Горные таджики (остатки первобытного населения Туркестана)" С.Д. Масловский на основе наблюдений, сделанных во время поездки по Восточной Бухаре, сообщил о кочующем племени "длинноголовых авганских люли" с негроидными признаками. В статье этого же автора находим упоминание о "бродячем племени авганских цыган-люли", которых он наблюдал в Гиссарском бекстве и для которых характерны "кофейно-коричневая кожа, шапка курчавых жёстких волос, низкий лоб, короткий, очень широкий нос, приплюснутый, с мясистыми ноздрями, толстые вывороченные губы, оттопыренные уши", долихокефалия. Во время этнографической экспедиции 1921 г. в Самаркандскую область М.С. Андрееву также приходилось слышать об "ауганах-люли", показывающих дрессированных обезьян и медведей и говорящих "между собою каким-то особым языком, непонятным для посторонних". Однако этой экспедиции "не удалось, - по словам М.С. Андреева, - встретить никого из этого племени и выяснить, говорят ли они наречием языка пушту (афганского языка) или одним из цыганских наречий".
В отдельных случаях подобные группы проникали и в северную часть Средней Азии. Одна из таких групп, известная под названием "балюджь" и говорившая на одном из индоарийских наречий, была отмечена в 70-е гг. 19 века в Фергане и Ташкенте русским естествоиспытателем А.И. Вилькинсом. Среди занятий этих "балюджей" также отмечалось вождение обезьян и медведей, и местное население также называло их "афганские люли" ("ауганы люли") или "индийские люли" ("индустани люли"). По сведениям А.И. Вилькинса, эмиграция небольших групп "балюджей" из бассейна Инда и Белуджистана в Среднюю Азию продолжалась ещё в 70-е гг. 19 века, и путь их неизбежно пролегал через территорию Афганистана. Отмечаются также связи подобных цыганообразных групп Средней Азии с территорией Индии и Восточного Туркестана (Кашгарии). В музыкально-этнографических материалах А.Ф. Эйхгорна, собранных в Фергане и Ташкенте в 70-80-е гг. XIX в., имеются мелодии, записанные от "среднеазиатских цыган-люли". При этом отмечается, что "среднеазиатские цыгане своих песен не имеют" и поют главным образом песни народов, среди которых они живут (упоминаются песни "киргизские, таджикские, кашгарские и индусские"). В примечании к песням, записанным от двух братьев - "цыганских (люли) певцов", А.Ф. Эйхгорн сообщает: "Родители их цыгане: отец из Индии, мать из Кашгара. Сам пастух родился в Коканде, но говорил по-индийски и при пении иногда употреблял язык, непонятный моим переводчикам". В каталоге собранной им же коллекции музыкальных инструментов упоминается под №33 "Сафаиль, кольцевидная погремушка, нечто вроде систрума древних египтян. Из Кашгара. Инструмент выходцев из соседних стран: странствующих уличных фигляров, певцов, вожаков медведей, обезьян и коз".
Обособленность групп джуги, чистони и согутарош объясняется отчасти тем, что все они являются на данной территории пришельцами (более или менее давними), отчасти - их происхождением и характером занятий.
Каждая из исследуемых в данной работе этнографических групп занималась в прошлом специфическим промыслом и вела соответствующий этому промыслу образ жизни. Группа парья издавна ведёт оседлый образ жизни и занимается земледельческим трудом; группа "кавол" занималась в основном мелкой торговлей вразнос; группа согутарош - изготовлением и продажей щепного товара; джуги вели бродячий образ жизни, мужчины занимались отчасти ювелирным ремеслом, женщины - нищенством и гаданием; группа чистони (или какая-то часть этой группы) занималась в прошлом и воровскими операциями. Принадлежность к той или иной из перечисленных этнографических групп определяет род занятий каждого члена такой группы - явление, имеющее отражение в тех наименованиях, которые присваиваются указанным группам окружающим населением (эндоним). Так например, термин "согутарош" означает буквально "мастер, вытёсывающий согу (особой формы деревянный сосуд)".
При этом представление о принадлежности к той или иной этнографической группе, по существу, неотделимо от представления о принадлежности к соответсвующей профессиональной корпорации. И то, и другое часто соединяется в сознании с признаками религиозной принадлежности, происхождения из определённой местности и т.д. Поэтому термины, обозначающие ту или иную этнографическую группу могут иметь наряду с этническим и совершенно иное содержание (указание на профессию, религиозную принадлежность, секту, дервишский орден и т.п.). И наоборот, термин, указывающий на характер занятий той или иной группы, может приобретать в большей или меньшей степени значение этнонима. Всё это очень напоминает систему мусульманских каст Индии и Пакистана, где основная масса мусульманских каст - это касты профессиональные, и имеются основания полагать, что некоторые из изучаемых этнографических групп (или их подразделений) происходят в конечном счёте от индусских каст (преимущественно низших), перешедших с целью избавления от кастовых ограничений в ислам (который не признаёт кастовых различий), но сохранивших многие черты кастовой организации (так называемые "мусульманские касты"). Не исключено, что осколком такой мусульманской касты является, например, группа "кавол" (шех-момади). В связи с самоназванием этой группы (шех-момади) следует упомянуть о том, что термин "шейх" часто употребляется в Индии и Афганистане по отношении к новообращённым мусульманам.
Бывает и так, что один и тот же термин употребляется двумя этнографическими группами по отношению друг к другу. Таков, например, термин "чачгарак (чашгарак)", употребляемый представителями группы "кавол" по отношению к группе "парья"; или термин "мазанг", употребляемый представителями группы парья по отношению к джуги и, наоборот, представителями группы джуги по отношению к парья.
Обилие терминов, применяемых по отношению к различным этнографическим группам, сбивчивость в их употреблении, отсутствие сколько-нибудь чёткой дифференциации между терминами, обозначающими этническую, профессиональную, религиозную (возможно, также кастовую) принадлежность или территориальное происхождение той или иной этнографической группы - явление, чрезвычайно характерное для Средней Азии. Это явление нередко приводит к путанице в употреблении тех или иных терминов.
Родным языком этнографических групп "кавол" (шех-момади), гиссарских джуги, чистони и согутарош, как и вторым родным языком группы парья, является таджикский в тех или иных диалектных его разновидностях. Выше говорилось об обособленности этих групп от коренного населения Гиссарской долины. Эта обособленность способствует сохранению, несмотря на малочисленность этих групп, ряда диалектных особенностей, отличающих их таджикскую речь от речи окружающего таджикского населения. Например, некоторые группы "мугат" в Узбекистане имеют следующие диалектные особенности: ччам - "глаз" (тадж. чашм), шыш - "шесть" (тадж. шеш), йош - "молодой" (тадж. джявон). Это либо диалектные особенности, присущие именно этой этнографической группе (этнолект), либо действительно существующий диалект таджикского языка.
Три группы из числа перечисленных (группы парья, "кавол" и чистони) переселились на территорию Средней Азии сравнительно недавно и их говоры ещё сохраняют некоторые специфические черты, свойственные, как можно думать, таджикским говорам Афганистана.
К числу весьма характерных явлений, устойчиво сохраняющихся среди групп "кавол", джуги и чистони, относится наличие у них особых секретных, или потайных, языков (арго). Небольшой список арготической лексики, совпадающий во всём основном с арготическим лексиконом группы джуги, собрана также во время работы с представителями группы согутарош-хисори. Остаётся, однако, неясным, является ли этот арготический лексикон давним и относительно независимым достоянием группы согутарош или же он сравнительно недавно усвоен этой группой (или отдельными её представителями) от джуги.
Среди групп "кавол", джуги и чистони (равно как и у самаркандских люли) эти потайные языки (арго) бытуют наряду с их таджикскими говорами и используются в тех случаях, когда содержание речи должно быть скрыто от посторонних. В той или иной мере этими арго владеют и маленькие дети; известны случаи, когда арготический лексикон группы "кавол" усваивался в какой-то мере таджичками, вышедшими замуж за представителя этой группы.
Как и в других подобных случаях, собственная сфера арго ограничивается лексикой: арго паразитируют на родном языке (диалекте) арготирующей группы, пользуясь его звуковой системой и грамматическим строем. Арго - это как бы вторичная, искусственно созданная лексическая система, сосуществующая для арготирующей группы с общенародной лексикой и заменяющая в случае надобности последнюю. Может быть, было бы поэтому правильно говорить не о секретных (тайных) языках, а о секретных (потайных) словарях (лексических и словообразовательных системах), используемых теми или иными группами с целью засекречивания своей речи, ведущейся, разумеется, на родном языке или диалекте данной группы. Каждое слово этого потайного арготического лексикона служит семантическим эквивалентом того или иного слова общеразговорной лексики и в случае необходимости эти "тайные", "секретные" слова вводятся в разговорную речь, замещая соответствующие по значению слова общеразговорного языка. Таким образом, единственным отличием арготической речи от общеразговорной является насыщение её большим или меньшим количеством элементов арготического словаря. Никаких изменений в фонетическом или грамматическом облике диалекта, служащего базой для данного арго, при этом не происходит.
Как я уже отмечал в своей работе "Цыгане Ближнего Востока и Центральной Азии", создаётся впечатление (хотя бы на основании ономастики мугат), что предки мугатов вышли из Индии совсем недавно (возможно, в 18 веке). Полностью происхождение этнонима "мугат" неизвестно. Можно сделать предположение, что каста (или племя) "мугат" существовала ранее (на момент исхода предков современных "мугат" из Индии и их пришествия на территорию Средней Азии) и существует в современной Индии под этим этнонимом, равно как и существует каста (и племя) с самоназванием "дом". Диалект группы Doma в Хунзе называется Dumaki (думаки). Сделать это предположение позволяет также и тот факт, что пришедшие в Среднюю Азию более поздно цыганообразные группы, в подавляющем большинстве также имели самоназвание "мугат" ("индустони/хиндустони мугат", "мугати хунди", "аугон мугат").
Одно из традиционных занятий "мугат" - музыкальное искусство. Многие "мугат" зарабатывали себе на жизнь тем, что играли на свадьбах, в чайханах и т.д. Сейчас "мугат" также продолжают этим заниматься. Интересно, что этим занимаются только мужчины, женщин-музыкантов нет. В настоящее время можно встретить "мугат", зарабатывающих себе на жизнь, играя в поездах дальнего следования. Музыкальные инструменты - местные. В Средней Азии - местные традиционные музыкальные инструменты, а в России можно встретить "мугат", довольно неплохо играющих на гитаре.
В арго гиссарских джуги по отношению к членам группы парья применяются названия kaltuk, mazang(tum) и lum. Первый из них восходит, вероятно, к древнеиндийскому слову kala- "чёрный", "тёмный" (-tuk - характерный для арготической речи джуги деформирующий суффикс). Во втором их этих терминов также отчётливо выделяется арготический суффикс -tum, само же слово mazang употребляется в различных районах Средней Азии и различными группами населения для обозначения самых различных этнографических групп, в частности, сами парья называют этим термином группу джуги или люли. Интереснее термин lum (l'um), - восходящий, по-видимому, к древнеиндийскому domba - "человек из низшей касты профессиональных певцов и музыкантов". К этой же основе восходит rom "муж", "мужчина", "цыган" в диалектах европейских цыган. С начальным l- это слово засвидетельствовано, как кажется, только в диалекте армянских цыган (боша) - lom. Сравним афганское (пашто): dom, dum, мн.ч. doman - 1. "брадобрей", "цирюльник", "парихмахер"; 2. "музыкант", "певец" (у некоторых племён).
Парья - не единственная индоязычная этнографическая группа, переселившаяся в Среднюю Азию через территорию Афганистана. Естественно-географические условия и историко-культурная общность между областями право- и левобережья Амударьи издревле способствовали интенсивному торговому и культурному обмену между этими областями, облегчали миграции тех или иных групп населения. В ходе таких миграций попадали через левобережье Амударьи в Среднюю Азию и различные небольшие этнографические группы, гонимые из соседних стран нуждой, притеснениями или какими-либо иными обстоятельствами.
Одна из таких групп, известная под названием "балюджь" и говорящая на одном из индоарийских наречий, была зафиксирована русским естествоиспытателем А. И. Вилькинсом в 70-е годы 19 века в Фергане и Ташкенте. По его сведениям, миграции небольших групп "балюджей" из бассейна Инда и Белуджистана в Среднюю Азию продолжался ещё в 70-е годы 19 века, и путь их неизбежно пролегал через территорию Афганистана. А. И. Вилькинс специально отмечает, что, несмотря на это обстоятельство, ему никогда не приходилось слышать, чтобы "балюджи" говорили на афганском (т.е. пашто) языке. Помимо своего индийского наречия, близкого, по мнению Вилькинса, к панджаби, "балюджи" говорили также по-персидски, а в Средней Азии овладевали и "тюркским" языком.
По словам самих "балюджей", индийцы называли их "панирадж". Нет ли здесь опечатки (панирадж вместо пакирадж)? По сообщению Х.Х. Назарова, принадлежащего к самаркандским люли, автора диссертации, посвящённой этнографии этой группы, в Самаркандской области, Бухаре и Шахрисябзе и по сей день встречаются до 150 семейств "индийских цыган" - покароч / покороч. Как сообщает Х.Х. Назаров, говор этой группы, занимавшейся в прошлом главным образом ювелирным ремеслом, заметно отличается от говора "местных цыган". Если предположение об опечатке подтверждается, то "панираджи" Вилькинса - прямые предки современных "покароч".
А.И. Вилькинс приводит в указанной статье весьма интересные сведения по этнографии и антропологии этой группы, а также небольшой список слов под заглавием "Образцы слов Белуджи (племени Джат?)", которым и ограничиваются наши материалы по языку "балюджей".
В отличие от балюджей и большинства других небольших этнографических групп, переселившихся в Среднюю Азию из Афганистана (или через территорию Афганистана), парья считают себя исконными земледельцами.
Возможно, что выходцами из Индии были в конечном счёте и некоторые другие небольшие этнографические группы, переселение которых из Афганистана в Гиссарскую долину и прилегающие районы отмечалось путешественниками с последней трети XIX в. Одним из первых свидетельств подобного рода для Гиссарской долины следует, по-видимому, считать свидетельство Г. Бонвало, который во время своего путешествия по Средней Азии (80-е годы XIX в.) отметил наличие в Гиссаре небольшого (?100 человек) поселения выходцев из Афганистана, называемых местным населением "кабули", или "мультони". По словам Г. Бонвало, они пришли в эти места лет за двадцать пять до него (т.е. примерно в середине XIX в.) и в течение некоторого времени вели бродячий образ жизни, подобно цыганам, но потом осели в Гиссаре, провели ирригационный канал и занялись выращиванием риса и дынь. Гиссарские кабули возводили глинобитные постройки, но жили также и в шалашах из камыша. По внешности они напоминали афганцев, но местное население считало их цыганами.
Отрывочные упоминания об "индусских" песнях, исполнявшихся наряду с киргизскими, таджикскими и кашгарскими, "среднеазиатскими цыганами-люли", встречаются также в музыкально-этнографических материалах А. Ф. Эйхгорна, собранных в Ташкенте и Фергане в 70-80-е годы прошлого (19-го) века. Один из исполнителей, пастух-люли родом из Коканда (отец его происходил из Индии, мать из Кашгара) говорил "по-индийски" и при пении употреблял язык, непонятный переводчикам Эйхгорна (см. "Музыкальная фольклористика в Узбекистане", Ташкент, 1963, стр. 151-153).
Несколько позже упоминания о наличии в Гиссарской долине и прилегающих районах небольших пришлых из Афганистана этнографических групп встречаются у С. Д. Масловского и М. С. Андреева. В своём докладе "Горные таджики (остатки первобытного населения Туркестана)" С. Д. Масловский на основе наблюдений, сделанных во время поездки по Восточной Бухаре, сообщил о кочующем племени "длинноголовых авганских люли" с негроидными признаками. В статье того же автора находим упоминание о "бродячем племени авганских цыган-люли", которых он наблюдал в Гиссарском бекстве и для которых характерны "кофейно-коричневая кожа, шапка жестких волос, низкий лоб, короткий, очень широкий нос, приплюснутый, с мясистыми ноздрями, толстые вывороченные губы, оттопыренные уши", долихокефалия. "По всей вероятности, - писал С. Д. Масловский, - их можно связать с племенами дравидов Индии". Во время этнографической экспедиции 1921 г. в Самаркандскую область М. С. Андрееву также приходилось слышать об "аугонах-люли", показывающих дрессированных обезьян и медведей и говорящих "между собою каким-то особым языком, непонятным для посторонних". Однако этой экспедиции "не удалось, - по словам М. С. Андреева, - встретить никого из этого племени и выяснить, говорят ли они наречием языка пушту (афганского языка) или одним из цыганских наречий".
С большей или меньшей степенью вероятности можно предполагать, что с территорией Индии генетически связаны также небольшие этнографические группы Гиссарской долины, исследованием которых занимался с начала 50-х годов 20 века Иосиф Михайлович Оранский. Хотя родным языком для всех этих групп (кавол или шех-момади, джуги, чистони, согутарош-хисори) является в настоящее время таджикский (в различных его диалектных разновидностях), не исключено, что в далёком прошлом эти группы, или во всяком случае некоторые из них, были индоязычны и что утрата ими тех или иных индоарийских диалектов относится уже ко времени переселения их на территорию Афганистана и Средней Азии.
В потайных языках (арго) этих групп сохраняются элементы индоарийского происхождения. О генетической связи некоторых из этих групп территорией Индии могут свидетельствовать и отдельные термины, в частности, термин "мультони", употребляемый иногда по отношению к группе гиссарских джуги и указывающий на то, что в определённой среде предки этой группы отождествлялись с выходцами из Мультана. Арго группы "джуги" называется "джугиги", а арго ферганских люли - люли. В отношении группы шех-момади можно указать также на то, что слово sex употребляется в хиндустани и пашто в значении "новообращённый мусульманин". Гиссарские джуги также употребляют слово "чошгарак", "чашгарак" по отношению к группе кавол - торговцам краской (rang), марлей (doka) и прочей галантереей (rumol-pumol) .
Нередко встречаются упоминания о выходцах из Индии на территории Афганистана, говорящих на панджаби, лахнда, синдхи, однако обычно речь идет в этих случаях (как и в литературе о дореволюционной Средней Азии) об индийцах-торговцах и ростовщиках, живущих в городских центрах. Население, говорящее (наряду с персидским) на (х)индустани, издавна отмечается при описаниях восточной части Джелалабадской долины, язык лахнда в Кохдамане (к северо-западу от Кабула) отмечен Г. Моргенстьерне и некоторыми другими авторами. Об индийцах Восточного Афганистана, известных под названием хинди (Hindki), занимающихся земледелием и принадлежащих "по расе" к джатам (Djat) сообщает "Энциклопедия ислама" (Лондон, 1913 год). В этой связи обращают на себя внимание слова Г. Моргенстьерне: "Говорят, что домы и джаты также имеют собственные языки". Одна из обзорных работ ("Современный Афганистан. Справочник", М., 1960) по Афганистану отмечает панджабский язык в районах Газны, Гардеза, Кохдамана и Джелалабада.
Материалы по диалектам и арго этих групп собирались с 1952 по 1964 г. в различных районах Гиссарской долины: по группе джуги - в Орджоникидзебадском, бывшем Сталинабадском, бывшем Кокташском, Гиссарском, бывшем Шахринауском и Регарском районах Таджикской ССР; по группе чистони - в районе Сары-Асия (Узбекская ССР), по группе согутарош - в Гиссарском и Регарском районах.
Тесные исторические и этнические связи между населением право- и левобережной Амударьи, географические особенности этой территории издревле способствовали торговому и культурному обмену между правобережными и левобережными областями, облегчали миграции тех или иных групп населения.
В ходе таких переселений попали в Среднюю Азию из Афганистана (или через территорию Афганистана) интересующие нас в этой работе этнографические группы.
Группы "кавол" и чистони, как и группа парья, переселились на территорию Средней Азии сравнительно недавно, на протяжении жизни нескольких поколений, предшествующих старшему из ныне живущих (на 1952-64 г.г.). Члены этих групп отчётливо сохраняют память о переселении своих предков в Среднюю Азию из Афганистана. Местное население также считает представителей этих групп выходцами из Афганистана и называет их "афганцы" (тадж. аугон, мн.ч. аугоно).
Группы джуги и согутарош также не являются, по всей видимости, аборигенами Средней Азии. Однако переселение их относится к временам столь давним, что сами они не сохранили о нём никаких воспоминаний и считают, что их предки жили на этой территории испокон веков.
Г. Бонвало во время своего путешествия по Средней Азии (80-е гг. XIX в.) отметил наличие в Гиссаре небольшого поселения выходцев из Афганистана, которых местное население называло "кабули" или "мультони". Для более позднего времени упоминания о наличии в Гиссарской долине и прилегающих районах небольших пришлых из Афганистана этнографических групп встречаются у С.Д. Масловского и М.С. Андреева. В своём докладе "Горные таджики (остатки первобытного населения Туркестана)" С.Д. Масловский на основе наблюдений, сделанных во время поездки по Восточной Бухаре, сообщил о кочующем племени "длинноголовых авганских люли" с негроидными признаками. В статье этого же автора находим упоминание о "бродячем племени авганских цыган-люли", которых он наблюдал в Гиссарском бекстве и для которых характерны "кофейно-коричневая кожа, шапка курчавых жёстких волос, низкий лоб, короткий, очень широкий нос, приплюснутый, с мясистыми ноздрями, толстые вывороченные губы, оттопыренные уши", долихокефалия. Во время этнографической экспедиции 1921 г. в Самаркандскую область М.С. Андрееву также приходилось слышать об "ауганах-люли", показывающих дрессированных обезьян и медведей и говорящих "между собою каким-то особым языком, непонятным для посторонних". Однако этой экспедиции "не удалось, - по словам М.С. Андреева, - встретить никого из этого племени и выяснить, говорят ли они наречием языка пушту (афганского языка) или одним из цыганских наречий".
В отдельных случаях подобные группы проникали и в северную часть Средней Азии. Одна из таких групп, известная под названием "балюджь" и говорившая на одном из индоарийских наречий, была отмечена в 70-е гг. 19 века в Фергане и Ташкенте русским естествоиспытателем А.И. Вилькинсом. Среди занятий этих "балюджей" также отмечалось вождение обезьян и медведей, и местное население также называло их "афганские люли" ("ауганы люли") или "индийские люли" ("индустани люли"). По сведениям А.И. Вилькинса, эмиграция небольших групп "балюджей" из бассейна Инда и Белуджистана в Среднюю Азию продолжалась ещё в 70-е гг. 19 века, и путь их неизбежно пролегал через территорию Афганистана. Отмечаются также связи подобных цыганообразных групп Средней Азии с территорией Индии и Восточного Туркестана (Кашгарии). В музыкально-этнографических материалах А.Ф. Эйхгорна, собранных в Фергане и Ташкенте в 70-80-е гг. XIX в., имеются мелодии, записанные от "среднеазиатских цыган-люли". При этом отмечается, что "среднеазиатские цыгане своих песен не имеют" и поют главным образом песни народов, среди которых они живут (упоминаются песни "киргизские, таджикские, кашгарские и индусские"). В примечании к песням, записанным от двух братьев - "цыганских (люли) певцов", А.Ф. Эйхгорн сообщает: "Родители их цыгане: отец из Индии, мать из Кашгара. Сам пастух родился в Коканде, но говорил по-индийски и при пении иногда употреблял язык, непонятный моим переводчикам". В каталоге собранной им же коллекции музыкальных инструментов упоминается под №33 "Сафаиль, кольцевидная погремушка, нечто вроде систрума древних египтян. Из Кашгара. Инструмент выходцев из соседних стран: странствующих уличных фигляров, певцов, вожаков медведей, обезьян и коз".
Обособленность групп джуги, чистони и согутарош объясняется отчасти тем, что все они являются на данной территории пришельцами (более или менее давними), отчасти - их происхождением и характером занятий.
Каждая из исследуемых в данной работе этнографических групп занималась в прошлом специфическим промыслом и вела соответствующий этому промыслу образ жизни. Группа парья издавна ведёт оседлый образ жизни и занимается земледельческим трудом; группа "кавол" занималась в основном мелкой торговлей вразнос; группа согутарош - изготовлением и продажей щепного товара; джуги вели бродячий образ жизни, мужчины занимались отчасти ювелирным ремеслом, женщины - нищенством и гаданием; группа чистони (или какая-то часть этой группы) занималась в прошлом и воровскими операциями. Принадлежность к той или иной из перечисленных этнографических групп определяет род занятий каждого члена такой группы - явление, имеющее отражение в тех наименованиях, которые присваиваются указанным группам окружающим населением (эндоним). Так например, термин "согутарош" означает буквально "мастер, вытёсывающий согу (особой формы деревянный сосуд)".
При этом представление о принадлежности к той или иной этнографической группе, по существу, неотделимо от представления о принадлежности к соответсвующей профессиональной корпорации. И то, и другое часто соединяется в сознании с признаками религиозной принадлежности, происхождения из определённой местности и т.д. Поэтому термины, обозначающие ту или иную этнографическую группу могут иметь наряду с этническим и совершенно иное содержание (указание на профессию, религиозную принадлежность, секту, дервишский орден и т.п.). И наоборот, термин, указывающий на характер занятий той или иной группы, может приобретать в большей или меньшей степени значение этнонима. Всё это очень напоминает систему мусульманских каст Индии и Пакистана, где основная масса мусульманских каст - это касты профессиональные, и имеются основания полагать, что некоторые из изучаемых этнографических групп (или их подразделений) происходят в конечном счёте от индусских каст (преимущественно низших), перешедших с целью избавления от кастовых ограничений в ислам (который не признаёт кастовых различий), но сохранивших многие черты кастовой организации (так называемые "мусульманские касты"). Не исключено, что осколком такой мусульманской касты является, например, группа "кавол" (шех-момади). В связи с самоназванием этой группы (шех-момади) следует упомянуть о том, что термин "шейх" часто употребляется в Индии и Афганистане по отношении к новообращённым мусульманам.
Бывает и так, что один и тот же термин употребляется двумя этнографическими группами по отношению друг к другу. Таков, например, термин "чачгарак (чашгарак)", употребляемый представителями группы "кавол" по отношению к группе "парья"; или термин "мазанг", употребляемый представителями группы парья по отношению к джуги и, наоборот, представителями группы джуги по отношению к парья.
Обилие терминов, применяемых по отношению к различным этнографическим группам, сбивчивость в их употреблении, отсутствие сколько-нибудь чёткой дифференциации между терминами, обозначающими этническую, профессиональную, религиозную (возможно, также кастовую) принадлежность или территориальное происхождение той или иной этнографической группы - явление, чрезвычайно характерное для Средней Азии. Это явление нередко приводит к путанице в употреблении тех или иных терминов.
Родным языком этнографических групп "кавол" (шех-момади), гиссарских джуги, чистони и согутарош, как и вторым родным языком группы парья, является таджикский в тех или иных диалектных его разновидностях. Выше говорилось об обособленности этих групп от коренного населения Гиссарской долины. Эта обособленность способствует сохранению, несмотря на малочисленность этих групп, ряда диалектных особенностей, отличающих их таджикскую речь от речи окружающего таджикского населения. Например, некоторые группы "мугат" в Узбекистане имеют следующие диалектные особенности: ччам - "глаз" (тадж. чашм), шыш - "шесть" (тадж. шеш), йош - "молодой" (тадж. джявон). Это либо диалектные особенности, присущие именно этой этнографической группе (этнолект), либо действительно существующий диалект таджикского языка.
Три группы из числа перечисленных (группы парья, "кавол" и чистони) переселились на территорию Средней Азии сравнительно недавно и их говоры ещё сохраняют некоторые специфические черты, свойственные, как можно думать, таджикским говорам Афганистана.
К числу весьма характерных явлений, устойчиво сохраняющихся среди групп "кавол", джуги и чистони, относится наличие у них особых секретных, или потайных, языков (арго). Небольшой список арготической лексики, совпадающий во всём основном с арготическим лексиконом группы джуги, собрана также во время работы с представителями группы согутарош-хисори. Остаётся, однако, неясным, является ли этот арготический лексикон давним и относительно независимым достоянием группы согутарош или же он сравнительно недавно усвоен этой группой (или отдельными её представителями) от джуги.
Среди групп "кавол", джуги и чистони (равно как и у самаркандских люли) эти потайные языки (арго) бытуют наряду с их таджикскими говорами и используются в тех случаях, когда содержание речи должно быть скрыто от посторонних. В той или иной мере этими арго владеют и маленькие дети; известны случаи, когда арготический лексикон группы "кавол" усваивался в какой-то мере таджичками, вышедшими замуж за представителя этой группы.
Как и в других подобных случаях, собственная сфера арго ограничивается лексикой: арго паразитируют на родном языке (диалекте) арготирующей группы, пользуясь его звуковой системой и грамматическим строем. Арго - это как бы вторичная, искусственно созданная лексическая система, сосуществующая для арготирующей группы с общенародной лексикой и заменяющая в случае надобности последнюю. Может быть, было бы поэтому правильно говорить не о секретных (тайных) языках, а о секретных (потайных) словарях (лексических и словообразовательных системах), используемых теми или иными группами с целью засекречивания своей речи, ведущейся, разумеется, на родном языке или диалекте данной группы. Каждое слово этого потайного арготического лексикона служит семантическим эквивалентом того или иного слова общеразговорной лексики и в случае необходимости эти "тайные", "секретные" слова вводятся в разговорную речь, замещая соответствующие по значению слова общеразговорного языка. Таким образом, единственным отличием арготической речи от общеразговорной является насыщение её большим или меньшим количеством элементов арготического словаря. Никаких изменений в фонетическом или грамматическом облике диалекта, служащего базой для данного арго, при этом не происходит.
Девочка из числа таджикских мугат. Фотография С.Габбасова. 2006 г.
Арго является языком конспиративным и представляет профессиональную тайну арготирующей группы. Именно поэтому сбор материалов по различным арго, особенно в условиях Средней Азии, сопряжён со значительными трудностями. Представители групп "кавол" и чистони совершенно отчётливо осознают функции своего арготического словаря и чётко отличают лексику общеразговорную от арготической, определяя последнюю как принадлежащую к "воровскому языку". Устойчивое бытование арго среди групп "кавол", джуги, чистони и в какой-то мере в группе согутарош объясняется, естественно, социальными условиями, образом жизни и характером занятий, присущих этим группам. Как и группы бродячих торговцев, ремёсленников, странствующих актёров, нищих в других странах, этнографические группы "кавол", джуги, чистони, согутарош использовали арго в качестве своеобразного орудия профессиональной деятельности и самозащиты. В данном случае к этим причинам прибавилось ещё и то обстоятельство, что для окружающего населения эти группы были чужеродным, а в некоторых случаях (как, например, группа джуги) и гонимым элементом.
Имеют свой секретный язык и мясники Средней Азии. В 1962 г. известный специалист по этнографии Средней Азии Е.М. Пещерева передала И.М. Оранскому список слов и выражений секретного языка мясников (кассоб тили), записанный ею в Шахрисябзе. Это арго построено на узбекской основе. Арго касты мясников (qasaiyo-ki farsi), базирующееся на хиндустани, засвидетельствовано также в Индии.
Первые сведения по арготической лексике Средней Азии были собраны в 70-е гг. 19 века А.И. Вилькинсом, опубликовавшим небольшой словарь языка ферганских люли. Материалы А.И. Вилькинса были дополнены 70 лет спустя А.Л. Троицкой, посвятившей специальную работу тайному языку цеха артистов и музыкантов Средней Азии (на узбекской основе) и записавшей также некоторое количество слов из потайного языка (на таджикской основе) ферганских и ташкентских люли (арабча, лавз-и мугат). С.И. Климчинский упоминает (без приведения материалов) также о том, что особые арго существовали и в таджико-узбекской среде лошадиных барышников и воров г. Самарканда. Ему же принадлежат интересные сведения о секретных языках у ягнобцев и язгулемцев. Не исключено, что особое арго имелось (а возможно, сохраняется в какой-то мере и по сей день) у "белуджистанских цыган" лури, живущих среди белуджей Туркмении.
Таким образом, к 50-м гг. XX в. опубликованные материалы по арго Средней Азии на таджикоязычной основе ограничивались списками арготических слов ферганских и ташкентских люли, собранных А.И. Вилькинсом и А.Л. Троицкой.
Арго гиссарских джуги (джугиги) совпадает во всём основном с арго ферганских и ташкетских люли (арабча, лавз-и мугат), известным по работам А.И. Вилькинса и А.Л. Троицкой. Материалы по арго бухарских джуги и самаркандских люли также указывают на полную (или почти полную) идентичность их с арго гиссарских джуги. Таким образом, можно считать установленным, что арго группы джуги (люли) однообразно на всей территории Средней Азии. Очень близко к этому арго и известное по работам В.А. Иванова арго цыган Восточного Ирана. Наличие общих слов, употребляемых так называемыми персидскими цыганами, дервишами, некоторыми цехами ремёсленников, нищим и ворами в Иране вытекает из тесной связи между арго всех этих групп.
Напротив, арго групп чистони (чистониги) и "кавол" (каволи) заметно отличаются как друг от друга, так и от арго группы джуги. Эти отличия отчётливо осознаются и самими носителями изучаемых арго.
В то же время отчётливо выявляется слой арготической лексики, общей для различных арго Средней Азии, Ирана и Афганистана. Многие лексические элементы, употребляемые в арго группы "кавол", джуги и чистони, оказываются общими для арготических лексиконов этих групп, различаясь лишь более или менее значительно по своему фонетическому облику, а иногда и полностью совпадая по звучанию. Эти же лексические элементы встречаются в абдолтили - арго цеха артистов и музыкантов, религиозных рассказчиков (maddoh) и нищенствующих дервишей (qalandar) Средней Азии, известном по работе А.Л. Троицкой, в арго персидских цыган и дервишей.
Лексическая общность между потайными языками различных арготирующих групп Средней Азии и Ирана не осталась незамеченной исследователями. Уже А.И. Вилькинс, записавший в 1874 г. небольшой (около 15 слов) арготический лексикон бухарских бачей (публичных танцовщиков и певцов), отметил общность его с арготическим лексиконом ферганских люли.
Различные приёмы деформации слов общеразговорной речи свойственны главным образом арго группы джуги. В арго группы "кавол" приём деформации слов употребляется значительно реже, и употребление его ограничено. Ещё реже употребляется этот приём в арго группы чистони, где из списка арготизмов, насчитывающего около ста единиц, лишь шесть образовано путём деформации слов общеразговорной речи.
Использование в арготическом лексиконе группы чистони афганских (пашто) слов легко объясняется историческими судьбами этой группы, относительно недавно переселившейся из Афганистана. Использование афганских слов арго группы чистони сближается с арго группы "кавол", также недавних выходцев из Афганистана, в котором зафиксировано значительное количество афганских слов. В отношении некоторых слов семитического происхождения можно утверждать, что они проникли в арго группы чистони из арабского языка. Слова индийского и семитического происхождения встречаются также в арго групп "кавол" и джуги.
Если элементы узбекской лексики в интересующих нас арго Средней Азии легко объясняются жизнью арготирующих групп среди узбекского или узбекско-таджикского по языку населения, а элементы афганской лексики в арго групп "кавол" и чистони можно объяснить недавним переселением этих групп из Афганистана, то вопрос об арготической лексике индийского и семитического происхождения требует специального рассмотрения. Джуги, "кавол" и чистони представляют замкнутые в себе этнографические группы, этнически однородные, связанные общим происхождением, системой брачно-семейных отношений, характером занятий, и более или менее значительно обособленные как друг от друга, так и от коренного населения. Относительная подвижность этих групп (особенно в прошлом) и их контакты не только с таджикоязычным, но и с узбекоязычным и афганоязычным населением действительно могут объяснить наличие в их арго узбекских и афганских (для групп "кавол" и чистони) лексических элементов. Однако нет никаких данных, которые могли бы свидетельствовать о каких-либо прямых контактах этих групп с населением, говорившим на языках индийских или семитических. И если слова арабские ещё могли проникать в арго через учащихся медресе или каких-либо других лиц, получивших мусульманское духовное образование, то слова древнееврейские (и арамейские) могли проникать только через посредство еврейского населения Ирана, Афганистана и Средней Азии. В определённых местах и определённых (скорее всего в торгово-ремёсленных) слоях этого населения, говорящего на различных персидских и таджикских диалектах, традиционно сохраняющиеся древнееврейские слова могли в случае необходимости использоваться с целью сделать свою речь более непонятной для окружающих. Примером такого использования древнееврейской лексики может служить так называемый "язык гератских евреев", представляющий не что иное как арго, основанное на одном из местных таджиско-персидских говоров и использующее в своём потайном лексиконе древнееврейские слова. Весьма существенно, что этим "языком" пользовались не только гератские евреи, но и некоторые горцы, приезжающие на гератский бараз.
Особое внимание заслуживает вопрос об индоарийских лексических элементах изучаемых арго. Предположение о каких-либо прямых контактах изучаемых групп, особенно джуги и согутарош, с индоязычным населением (во всяком случае, на протяжении последних столетий) должно быть отброшено. Индийская лексика не могла бы быть привнесена в их арго через посредство каких-либо цыганских диалектов, однако так называемые цыгане Ирана и Средней Азии говорят, как известно, на различных персидских и таджикских диалектах и цыганского языка не знают. Не исключено, однако, что некоторые из изучаемых групп были в далёком прошлом индоязычны и лишь вполследствии, в ходе скитаний по ираноязычным странам, древний их язык был вытеснен персидским или таджикским. Сохранившиеся же элементы индоарийской речи закрепились в качестве арготизмов и используются с целью засекречивания речи от окружающего персо- и таджикоязычного населения. Наиболее вероятно такое предположение в отношении группы джуги и других групп, объединяемых обычно в литературе под названиями "персидские цыгане", "среднеазиатские цыгане"; с большей или меньшей степенью вероятности может быть высказано такое предположение и в отношении группы "кавол" (шех-момади) и чистони (или каких-то их подразделений). В Гиссарской долине группу "кавол" отчётливо отличают от местных джуги, хотя в некоторых случаях высказывают мнение, что "кавол" - это "джуги Афганистана". По словам одного афганца, в Афганистане кавол и шех-момади (шех-мохамади) считаются двумя различными группами. Отличительными признаками первой группы считается тёмный цвет кожи. Вторая группа занимается якобы продажей одежды и пользуется большим уважением населения, чем первая; прочной оседлости не имеет.
В прошлом зимним жилищем "каволо" - как в Кулябе, так и в Гиссарской долине - был утеплённый шалаш из камыша - kap(p)a. В настоящее время все они живут в глинобитных домах ("кибитках") того же типа, что и местное таджикское и узбекское население. Точно так же они сколько-нибудь заметно не отличаются от окружающего населения ни по одежде, ни по бытовому укладу. Как и в таджикских семьях, супруги обращаются друг к другу не по собственным именам, а по имени первого ребёнка. Рождение мальчика отмечается в кулябской группе стрельбой из ружья.
Представители группы "кавол" женятся на таджичках и узбечках, однако своих дочерей за пределы группы, как правило, не выдают; в брачные отношения с группами парья (чангар), джуги и согутарош не вступают. Впрочем, могут быть отмечены отдельные браки между таджиками и девушками группы "кавол". Достоверно известны случаи, когда девушек из этой группы выдавали замуж за джуги. Прежде представители группы "кавол" вступали в брачные отношения также с афганцами (паштунами).
Выходцами из Гиссара считали себя также "джюги", джючи" Зерафшанского округа и других районов бывшего Туркестанского края, зарегистрированные авторами 70-х гг. XIX в.
Гиссарские джуги представляют одно из локальных ответвлений относительно многочисленной этнографической группы, известной в различных районах Средней Азии под названием "люли" или "джуги" и описываемой обычно в русской литературе под недифференцированным термином "цыгане", "среднеазиатские цыгане". Термин этот восходит к тому времени, когда русские путешественники, краеведы и другие лица, посещавшие бывшие Туркестанские край по делам службы, впервые столкнулись с небольшими бродячими (или не имевшими прочной оседлости) этнографическими группами Средней Азии, занимавшимися деревообделочным или ювелирным ремеслом, дрессировкой животных, мелкой торговлей вразнос, нищенством, гаданием и т.п. и напоминавших (по образу жизни и характеру занятий) русских цыган. Термин "цыгане", "среднеазиатские цыгане" закрепился в литературе и продолжает употребляться по сей день. К "цыганам" относят обычно группы люли (джуги), мазанг, группы, занимающиеся деревообделочным ремеслом и известные в различных районах Средней Азии под разными названиями, иногда даже группу "кавол"; возможно, этим же недифференцированным термином обозначались и некоторые другие из этнографических групп, диалекты и арго которых рассматриваются в данной работе.
Между тем правомерность объединения всех таких групп, часто не имеющих между собой ничего общего ни по происхождению, ни по языку, под единым термином, равно как и правомерность употребления самого термина "среднеазиатские цыгане", отнюдь не может считаться доказанной. Термин "цыгане", "среднеазиатские цыгане" представляется не очень удачным ещё и потому, что даёт повод отождествления указанных этнографических групп Средней Азии с европейскими и русскими цыганами. Между тем, в отличие от последних, ни одна из этнографических групп Средней Азии, описываемых под этим термином, не говорит на цыганском языке, и родным их языком является таджикский (отчасти также узбекский). Что же касается характера занятий и образа жизни (иногда к этому прибавляется ещё и тёмный цвет кожи), то сами по себе эти признаки не могут считаться достаточными для определения этнической принадлежности той или иной группы. Нельзя, конечно, исключать, что некоторые из этих групп, как, например, джуги, являются, возможно, в конечном счёте подобно европейским (и, в частности, русским) цыганам, выходцами из Индии и говорили в далёком прошлом на одном из индоарийских диалектов.
Имеют свой секретный язык и мясники Средней Азии. В 1962 г. известный специалист по этнографии Средней Азии Е.М. Пещерева передала И.М. Оранскому список слов и выражений секретного языка мясников (кассоб тили), записанный ею в Шахрисябзе. Это арго построено на узбекской основе. Арго касты мясников (qasaiyo-ki farsi), базирующееся на хиндустани, засвидетельствовано также в Индии.
Первые сведения по арготической лексике Средней Азии были собраны в 70-е гг. 19 века А.И. Вилькинсом, опубликовавшим небольшой словарь языка ферганских люли. Материалы А.И. Вилькинса были дополнены 70 лет спустя А.Л. Троицкой, посвятившей специальную работу тайному языку цеха артистов и музыкантов Средней Азии (на узбекской основе) и записавшей также некоторое количество слов из потайного языка (на таджикской основе) ферганских и ташкентских люли (арабча, лавз-и мугат). С.И. Климчинский упоминает (без приведения материалов) также о том, что особые арго существовали и в таджико-узбекской среде лошадиных барышников и воров г. Самарканда. Ему же принадлежат интересные сведения о секретных языках у ягнобцев и язгулемцев. Не исключено, что особое арго имелось (а возможно, сохраняется в какой-то мере и по сей день) у "белуджистанских цыган" лури, живущих среди белуджей Туркмении.
Таким образом, к 50-м гг. XX в. опубликованные материалы по арго Средней Азии на таджикоязычной основе ограничивались списками арготических слов ферганских и ташкентских люли, собранных А.И. Вилькинсом и А.Л. Троицкой.
Арго гиссарских джуги (джугиги) совпадает во всём основном с арго ферганских и ташкетских люли (арабча, лавз-и мугат), известным по работам А.И. Вилькинса и А.Л. Троицкой. Материалы по арго бухарских джуги и самаркандских люли также указывают на полную (или почти полную) идентичность их с арго гиссарских джуги. Таким образом, можно считать установленным, что арго группы джуги (люли) однообразно на всей территории Средней Азии. Очень близко к этому арго и известное по работам В.А. Иванова арго цыган Восточного Ирана. Наличие общих слов, употребляемых так называемыми персидскими цыганами, дервишами, некоторыми цехами ремёсленников, нищим и ворами в Иране вытекает из тесной связи между арго всех этих групп.
Напротив, арго групп чистони (чистониги) и "кавол" (каволи) заметно отличаются как друг от друга, так и от арго группы джуги. Эти отличия отчётливо осознаются и самими носителями изучаемых арго.
В то же время отчётливо выявляется слой арготической лексики, общей для различных арго Средней Азии, Ирана и Афганистана. Многие лексические элементы, употребляемые в арго группы "кавол", джуги и чистони, оказываются общими для арготических лексиконов этих групп, различаясь лишь более или менее значительно по своему фонетическому облику, а иногда и полностью совпадая по звучанию. Эти же лексические элементы встречаются в абдолтили - арго цеха артистов и музыкантов, религиозных рассказчиков (maddoh) и нищенствующих дервишей (qalandar) Средней Азии, известном по работе А.Л. Троицкой, в арго персидских цыган и дервишей.
Лексическая общность между потайными языками различных арготирующих групп Средней Азии и Ирана не осталась незамеченной исследователями. Уже А.И. Вилькинс, записавший в 1874 г. небольшой (около 15 слов) арготический лексикон бухарских бачей (публичных танцовщиков и певцов), отметил общность его с арготическим лексиконом ферганских люли.
Различные приёмы деформации слов общеразговорной речи свойственны главным образом арго группы джуги. В арго группы "кавол" приём деформации слов употребляется значительно реже, и употребление его ограничено. Ещё реже употребляется этот приём в арго группы чистони, где из списка арготизмов, насчитывающего около ста единиц, лишь шесть образовано путём деформации слов общеразговорной речи.
Использование в арготическом лексиконе группы чистони афганских (пашто) слов легко объясняется историческими судьбами этой группы, относительно недавно переселившейся из Афганистана. Использование афганских слов арго группы чистони сближается с арго группы "кавол", также недавних выходцев из Афганистана, в котором зафиксировано значительное количество афганских слов. В отношении некоторых слов семитического происхождения можно утверждать, что они проникли в арго группы чистони из арабского языка. Слова индийского и семитического происхождения встречаются также в арго групп "кавол" и джуги.
Если элементы узбекской лексики в интересующих нас арго Средней Азии легко объясняются жизнью арготирующих групп среди узбекского или узбекско-таджикского по языку населения, а элементы афганской лексики в арго групп "кавол" и чистони можно объяснить недавним переселением этих групп из Афганистана, то вопрос об арготической лексике индийского и семитического происхождения требует специального рассмотрения. Джуги, "кавол" и чистони представляют замкнутые в себе этнографические группы, этнически однородные, связанные общим происхождением, системой брачно-семейных отношений, характером занятий, и более или менее значительно обособленные как друг от друга, так и от коренного населения. Относительная подвижность этих групп (особенно в прошлом) и их контакты не только с таджикоязычным, но и с узбекоязычным и афганоязычным населением действительно могут объяснить наличие в их арго узбекских и афганских (для групп "кавол" и чистони) лексических элементов. Однако нет никаких данных, которые могли бы свидетельствовать о каких-либо прямых контактах этих групп с населением, говорившим на языках индийских или семитических. И если слова арабские ещё могли проникать в арго через учащихся медресе или каких-либо других лиц, получивших мусульманское духовное образование, то слова древнееврейские (и арамейские) могли проникать только через посредство еврейского населения Ирана, Афганистана и Средней Азии. В определённых местах и определённых (скорее всего в торгово-ремёсленных) слоях этого населения, говорящего на различных персидских и таджикских диалектах, традиционно сохраняющиеся древнееврейские слова могли в случае необходимости использоваться с целью сделать свою речь более непонятной для окружающих. Примером такого использования древнееврейской лексики может служить так называемый "язык гератских евреев", представляющий не что иное как арго, основанное на одном из местных таджиско-персидских говоров и использующее в своём потайном лексиконе древнееврейские слова. Весьма существенно, что этим "языком" пользовались не только гератские евреи, но и некоторые горцы, приезжающие на гератский бараз.
Особое внимание заслуживает вопрос об индоарийских лексических элементах изучаемых арго. Предположение о каких-либо прямых контактах изучаемых групп, особенно джуги и согутарош, с индоязычным населением (во всяком случае, на протяжении последних столетий) должно быть отброшено. Индийская лексика не могла бы быть привнесена в их арго через посредство каких-либо цыганских диалектов, однако так называемые цыгане Ирана и Средней Азии говорят, как известно, на различных персидских и таджикских диалектах и цыганского языка не знают. Не исключено, однако, что некоторые из изучаемых групп были в далёком прошлом индоязычны и лишь вполследствии, в ходе скитаний по ираноязычным странам, древний их язык был вытеснен персидским или таджикским. Сохранившиеся же элементы индоарийской речи закрепились в качестве арготизмов и используются с целью засекречивания речи от окружающего персо- и таджикоязычного населения. Наиболее вероятно такое предположение в отношении группы джуги и других групп, объединяемых обычно в литературе под названиями "персидские цыгане", "среднеазиатские цыгане"; с большей или меньшей степенью вероятности может быть высказано такое предположение и в отношении группы "кавол" (шех-момади) и чистони (или каких-то их подразделений). В Гиссарской долине группу "кавол" отчётливо отличают от местных джуги, хотя в некоторых случаях высказывают мнение, что "кавол" - это "джуги Афганистана". По словам одного афганца, в Афганистане кавол и шех-момади (шех-мохамади) считаются двумя различными группами. Отличительными признаками первой группы считается тёмный цвет кожи. Вторая группа занимается якобы продажей одежды и пользуется большим уважением населения, чем первая; прочной оседлости не имеет.
В прошлом зимним жилищем "каволо" - как в Кулябе, так и в Гиссарской долине - был утеплённый шалаш из камыша - kap(p)a. В настоящее время все они живут в глинобитных домах ("кибитках") того же типа, что и местное таджикское и узбекское население. Точно так же они сколько-нибудь заметно не отличаются от окружающего населения ни по одежде, ни по бытовому укладу. Как и в таджикских семьях, супруги обращаются друг к другу не по собственным именам, а по имени первого ребёнка. Рождение мальчика отмечается в кулябской группе стрельбой из ружья.
Представители группы "кавол" женятся на таджичках и узбечках, однако своих дочерей за пределы группы, как правило, не выдают; в брачные отношения с группами парья (чангар), джуги и согутарош не вступают. Впрочем, могут быть отмечены отдельные браки между таджиками и девушками группы "кавол". Достоверно известны случаи, когда девушек из этой группы выдавали замуж за джуги. Прежде представители группы "кавол" вступали в брачные отношения также с афганцами (паштунами).
Выходцами из Гиссара считали себя также "джюги", джючи" Зерафшанского округа и других районов бывшего Туркестанского края, зарегистрированные авторами 70-х гг. XIX в.
Гиссарские джуги представляют одно из локальных ответвлений относительно многочисленной этнографической группы, известной в различных районах Средней Азии под названием "люли" или "джуги" и описываемой обычно в русской литературе под недифференцированным термином "цыгане", "среднеазиатские цыгане". Термин этот восходит к тому времени, когда русские путешественники, краеведы и другие лица, посещавшие бывшие Туркестанские край по делам службы, впервые столкнулись с небольшими бродячими (или не имевшими прочной оседлости) этнографическими группами Средней Азии, занимавшимися деревообделочным или ювелирным ремеслом, дрессировкой животных, мелкой торговлей вразнос, нищенством, гаданием и т.п. и напоминавших (по образу жизни и характеру занятий) русских цыган. Термин "цыгане", "среднеазиатские цыгане" закрепился в литературе и продолжает употребляться по сей день. К "цыганам" относят обычно группы люли (джуги), мазанг, группы, занимающиеся деревообделочным ремеслом и известные в различных районах Средней Азии под разными названиями, иногда даже группу "кавол"; возможно, этим же недифференцированным термином обозначались и некоторые другие из этнографических групп, диалекты и арго которых рассматриваются в данной работе.
Между тем правомерность объединения всех таких групп, часто не имеющих между собой ничего общего ни по происхождению, ни по языку, под единым термином, равно как и правомерность употребления самого термина "среднеазиатские цыгане", отнюдь не может считаться доказанной. Термин "цыгане", "среднеазиатские цыгане" представляется не очень удачным ещё и потому, что даёт повод отождествления указанных этнографических групп Средней Азии с европейскими и русскими цыганами. Между тем, в отличие от последних, ни одна из этнографических групп Средней Азии, описываемых под этим термином, не говорит на цыганском языке, и родным их языком является таджикский (отчасти также узбекский). Что же касается характера занятий и образа жизни (иногда к этому прибавляется ещё и тёмный цвет кожи), то сами по себе эти признаки не могут считаться достаточными для определения этнической принадлежности той или иной группы. Нельзя, конечно, исключать, что некоторые из этих групп, как, например, джуги, являются, возможно, в конечном счёте подобно европейским (и, в частности, русским) цыганам, выходцами из Индии и говорили в далёком прошлом на одном из индоарийских диалектов.
Нельзя не отдать должного научной осторожности А.И. Вилькинса, который ещё в 70-е гг. XIX века воздерживался от применения термина "цыгане" по отношению к различным, не имевшим прочной оседлости, группам Средней Азии, предпочитая более нейтральный (в духе своего времени, разумеется) термин "среднеазиатская богема".
По мнению гиссарских джуги, русские цыгане (сигон-и урус) - это другое, "отдельное (от них) племя" (билак уруг), с которыми они ничего общего не имеют. Джуги не понимают, разумеется, языка русских цыган, так же как русские цыгане не понимают арго группы джуги.
Ещё в недалёком прошлом гиссарские джуги вели бродячий образ жизни, перекочевывая с места на место иногда большими (до 20 семейств), иногда малыми (2-4 семьи) группами. Границами перекочевок были на западе районы Регара-Денау, на востоке - районы Оби-Гарма, Гарма, Хаита (долина Сурхоба). Однако исконной своей родиной эта группа считает район Гиссара и именно там находится родовое кладбище гиссарских джуги, где захоронено, по их словам, более восьми поколений их предков.
Группа гиссарских джуги состоит из нескольких родовых подразделений (avlod), которые в известной степени аналогичны, по-видимому, семейно-родственным группам у таджиков ("каун", "элат"). Другое название такого разделения - "тупар", "тупор", "туп". Оба названия равнозначны и используются одинаково часто.
Нужно сделать несколько уточнений. Помимо деления на тупары существует деление на авлоды. "Авлод" (слово происходит от арабского "авлат" - кровные родственники) объединяет родственников. Члены одного авлода могут быть членами разных тупаров, название тупара может совпадать с названием авлода, в один тупар могут входить исключительно родственники (т.е. в данном случае "тупар" = "авлод"). Структура мугатов как народа представляется следующим образом: самой низкой ступенью является парная семья, далее следует авлод, затем тупар, затем региональная группа и, наконец, объединяющее понятие о народе мугат как о едином народе ("халк" - тадж.). Тупар является хозяйственно-производственным объединением, а авлод - объединением кровных родственников.
У мугат существует обычай ставить татуировку на разные части тела, в основном на руки (у мужчин) и лоб (у женщин). Чаще всего это простые точки. Если рассмотреть всю информацию о местах расположения татуировок, то можно выявить параллель с представлениями индуистов о чакрах (татуировки часто совпадают с местами их расположения).
Мужчины занимались преимущественно ювелирным ремеслом - изготовлением браслетов, колечек, серёжек, подвесок и других украшений из меди, серебра, иногда также из золота. Продажей этих ювелирных изделий местному населению или обменом их (на продукты питания и пр.) занимались только женщины. Женщины занимались также попрошайничество и гаданием. Местное население некоторых районов (например, Узунского р-на Узбекской ССР) отмечало также, что бродячие ювелиры из группы джуги занимались ремонтом металлической и деревянной посуды, а женщины (иногда и старики-мужчины) - врачеванием и ворожбой, продажей чёрной краски для зубов (местным населением применяется иногда в качестве средства против зубной боли), фальшивой сурьмы и жевательной смолы.
Среди гиссарских джуги было также много хороших певцов, музыкантов, сказителей. Местное население часто приглашало (и приглашает) их на свадьбы, где они играли на домбре, флейте (най), исполняют лирические песни, стихотворные эпические сказания - дастаны, хвалебные песни в честь хозяина дома и гостей, за что щедро одариваются. Пением и танцами занимаются только мужчины и мальчики. Из среды гиссарских джуги происходили многие популярные исполнители эпоса "Гуругли", известные и в других районах Таджикистана. Встречаются среди джуги и лихие наездники, принимающие участие в народных соревнованиях по козлодранию и в скачках. Держали собак для устройства собачьих боёв и устраивали их (а также и бои ослов, петухов). Никогда не занимались кузнечным ремеслом, ковкой или перепродажей лошадей, коновальством, дрессировкой животных. Никогда не занимались они также деревообделочным ремеслом. Однако в работах Гребенкина (1872) и Соболева (1874) сообщается, о занятиях "джюги" бывшего Туркестанского края деревообделочным ремеслом. Джуги едят мясо дикобраза.
Гиссарские джуги имеют своё кладбище, называемое "Пушти гозиён" и находящееся в раойне неподалёку от развалин Гиссарской крепости. Где бы не настигла смерть гиссарского джуги, его родственники стремятся при малейшей возможности перевезти его труп в Гиссар и захоронить на этом кладбище - в земле, где захоронены его предки. И только при полном отсутствии такой возможности захоронение производится на месте смерти. Существенно при этом отметить, что женщины-джуги, родом из других районов Средней Азии, но выданные замуж за гиссарских джуги и умершие в Гиссарской долине, хоронятся на другом кладбище, называемом Кавокбаши и находящемся на адырах, километрах в пяти от Старого Регара, неподалёку от "мусульманского" кладбища коренного местного населения.
Эндогамия мугат трёхуровневая.
1. Браки с другими народами заключаются крайне редко, такие люди обычно выделяются другими представителями именно по этому признаку. Встречаются браки с таджиками, узбеками, но даже и с иранцами и татарами (скорее всего, на мусульманской почве).
2. Браки внутри самого народа (независимо от территориального деления) тоже крайне редки. Мугат из Узбекистана очень редко вступают в брачные отношения с мугат из Таджикистана.
3. Браки внутри одной территориальной группы - браки между тупарами, живущими на одной территории, довольно часты (между тапарами, живущими в Узбекистане или Таджикистане).
Браки между юношами и девушками из различных подразделений джуги как в Гиссарской долине, так и за её пределами не ограничены, по-видимому, никакими запретами. Свадьба происходит обычно в семье родителей невесты, но все расходы на свадьбу несёт сторона жениха. Кроме того, родители невесты получают калым (ширпули, букв. "цена молока", т.е. стоимость воспитания девушки). Как и в придерживающихся старых обычаев таджикских семьях, супруги не обращаются друг к другу по имени, а после появления детей обращаются друг к другу по имени первого ребёнка: отец такого-то, мать такого-то. Встречаются случаи, когда ребёнку присваиваются два имени (одно - отцом, одно - матерью), что бывает когда ребёнок единственный.
По своей одежде джуги не отличаются сколько-нибудь заметно от местного населения, хотя известно, что женщины-джуги не закрывали в прошлом лица. При посещении поселений джуги сразу бросается в глаза значительно большая, чем у окружающего населения, свобода женщин. Они не отворачиваются и не уходят при виде незнакомца, свободно разговаривают с мужчинами, включаются в мужскую беседу, даже в присутствии незнакомого лица. В бусах, украшающих женщин-джуги, можно встретить иногда волчий коготь, служащий амулетом против болезней, дурного глаза и всяких враждебных человеку сверхъестественных существ. Что интересно, у гиссарских джуги существуют прозвища (аналогичные цыганским), похожая ситуация существует и у самаркандских люли, например, у одного мугат есть прозвище "mursh" - тадж. "крыса" (из-за внешних сходств черт лица).
Гиссарские джуги отчётливо отделяют себя от других этнографических групп Гиссарской долины - групп парья (чангар), "кавол" (шех-момади), чистони и согутарош. Ни индийский язык гиссарских парья, ни арго группы "кавол" и чистони гиссарским джуги непонятны. Как правило, не существовало (и не существует) брачных отношений между названными группами и группой гиссарских джуги. Известно, однако, несколько случаев, когда девушек из группы "кавол" выдали замуж за джуги, когда представители группы "кавол" женились на девушках из группы джуги.
Различными группами населения применяются для обозначения гиссарских джуги различные названия. Таджики, и в частности таджики Гиссарской долины и Каратегина, называют их джуги, узбеки (преимущественно, выходцы из Ферганы) - люли, некоторые узбекоязычные группы (например, кунграты, локаи) - мултони; группа парья употребляет для обозначения гиссарских джуги слово "мазанг", группа чистони - слово "гидайгар", группа согутарош - слово "гарибшо". Сами джуги, как и окружающее их население, считают названия "джуги", "люли" и "мул(ь)тони" равнозначными, однако название "мазанг" к себе не относят, применяя его по отношению к группе парья и утверждая, что "мазанги - темнокожие". Самоназвание гиссарских джуги - "мугат", иногда употребляется также гурват (пер. гурбот - скитальничество). На то обстоятельство, что население ираноязычных стран отождествляло их с выходцами из Индии, может указывать и само слово "джуги", которое, по свидетельству "Персидско-русского словаря", имеет в персидском языке следующие значения: 1) последователь индийского учения йоги, йог; 2) разг. цыган; 3) разг. курильщик опиума.
С установлением на территории Таджикистана Советской власти и особенно с началом колхозного строительства наметился процесс постепенного перехода гиссарских джуги к оседлому образу жизни и земледельческому труду. Преодоление вековых навыков происходило, разумеется, не без труда, и лишь к концу 50-х гг. XX в. процесс перехода к оседлости можно было считать в основном завершённым. В настоящее время (на момент сбора материала) гиссарские джуги живут небольшими поселениями (от 10 до 30 хозяйств) во многих колхозах Гиссарской долины и прилегающих к ней районов, принимая участие в полевых работах, обычно под руководством бригадира из числа опытных земледельцев-таджиков или узбеков. Колхозы оказали им помощь в строительстве домов, тем не менее в одном кишлаке с местным населением джуги никогда не селятся, и, хотя они нередко работают в одной бригаде с таджиками и узбеками, их поселения стоят всегда поодаль от таджикских и узбекских кишлаков.
Отношение к образованию у мугат разное - бывают религиозно образованные муллы, бывают рабочие, бывают люди, окончившие школу, бывают люди, которые не умеют писать.
Бывает так, что рядом с мугатами просят милостыню и цыгане (рома). Мугаты о них знают, но никак не считают себя хоть как-то родственными. В последнее время в России встречаются ситуации, когда вместе с мугатами просят милостыню и русские маргиналы. Например, была встречена русская женщина, которая просила милостыню вместе с мугатами, про неё говорили, что она вышла замуж за мугат из Таджикистана. Впоследствии она сказала, что не выходила замуж за мугата и что она мусульманка. Внешний вид у неё был неприятным и отталкивающим (спившееся опухшее лицо, похожа на БОМЖа). Одевалась она в одежду распространённого типа, иногда похожую на традиционную таджикскую (которую носят таджикские мугаты), ходила босиком. Следует отметить, что у подавляющего большинства таджикских мугат, по много лет живущих в России, отмечается исчезновение традиций, искажение моральных и этических норм, происходит моральная и нравственная перерождение.
Ещё в 50-е гг. 20 века в ходе работ в Гиссарской долине и в бывшей Кулябской области И.М. Оранскому стало известно о существовании небольшой этнографической группы чистони.
Из расспросных сведений об этнографической группе чистони можно было заключить, что они живут небольшими группами (5-10 хозяйств) в районах Регара (Таджикская ССР), Сары-Асия, Узун, Денау, Юрчи (Узбекская ССР), являются выходцами из Афганистана и исповедуют мусульманство суннитского толка (coryori). Некоторые информанты высказывали предположение о связи терминов чистони и систуни (сеистанцы). Действительно, в таджикском (таджикско-персидском) говоре чистони имеются черты, сближающие его с сеистанским диалектом в Серахсе, однако в целом эти два говора представляют, по-видимому, различные разновидности таджикско-персидской диалектной речи.
Группа чистони пользовалась в прошлом недоброй славой - их считали бродягами, ворами (xalq-i kisabur) и убийцами (mardum-i kalabur букв. "головорезы"). Отмечались связи этой группы с группами джуги и "кавол", а также наличие у чистони какого-то особого языка, непонятного окружающему населению.
Однако все попытки Оранского встретится с представителями этой группы наталкивались на протяжении ряда лет на различные препятствия, и лишь осенью 1964 г. удалось вступить в непосредственный контакт с несколькими семьями чистони и произвести записи по их диалекту и арго. Записи образцов диалектной и арготической речи сделаны в районе Сары-Асия.
Чистони считают себя выходцами из Афганистана и называют себя "афганцы". По их словам, они происходят из района Кабула, где и сегодня живут их соплеменники. На протяжении жизни нескольких последних поколений какая-то часть этой группы переселилась в Среднюю Азию и обосновалась в районе Сары-Асия - Денау. Во время гражданской войны в Средней Азии многие чистони принимали участие в басмаческом движении и после разгрома басмачества вернулись обратно в Афганистан. В настоящее время численность этой группы на территории Средней Азии очень невелика - примерно 10 семейств живёт в районе Сары-Асия, некоторое количество чистони имеется якобы также в районе Бухары и Самарканда, и сары-асийские чистони поддерживают с ними связь. Группа чистони состоит из трёх родовых (?) подразделений:
1. lalandara tutxur
(< qalandar-a tutxur - букв. "странствующие дервиши-тутоеды")
2. cumcukgir
"птицеловы" (< cumcuq-gir - букв. "ловцы воробьёв")
3. kalbilbof
"плетущие решета" (тадж. galber-bof).
Первое из этих подразделений считается выше (baland) двух остальных, второе стоит ниже (past), третье занимает якобы самое низкое место (boz pasttar).
Изготовление решет считается специфическим ремеслом некоторых цыганообразных групп Средней Азии и Ирана, и "цыган" Персии часто называют galberband - "плетущие решета".
По своей одежде, типу жилища, по бытовому укладу чистони не отличаются сколько-нибудь заметно от окружающего узбекского и таджикского населения. Они вступают в двусторонние брачные отношения с таджиками, узбеками, с группой "кавол", но не имеют брачных отношений с группами парья ("чангар") и джуги. Умерших членов своей группы чистони
хоронят на том же кладбище (Пистамазор), что и местные таджики и узбеки. Положение женщины у чистони, по-видимому, более свободное, чем у окружающего таджикского и узбекского населения. В частности, обращает на себя внимание тот факт, что женщины (правда, уже пожилые) свободно принимали участие в мужской беседе с посторонним человеком.
В настоящее время чистони работают в основном на различных предприятиях местной промышленности. Молодёжь охотно занимается танцами и пением и создала в Сары-Асия нечто вроде самодеятельного ансамбля, который приглашается местными жителями на свадьбы и другие праздники. За выступления их одаривают, однако, как утверждают, в прошлом чистони профессионально такими выступлениями не занимались.
Небольшая этнографическая группа гиссарских согутарош (sogutaros - hisori) встречается во всех торговых центрах Гиссарской долины и прилегающих к ней районов по течению Сурхандарьи - от Орджоникидзеабада на востоке до Денау на западе. По расспросным сведениям и примерным подсчётам, в указанных районах имеется до 40-50 семейств этой группы. Основное занятие группы согутарош - деревообделочное ремесло. Они изготавливают и продают деревянные ложки (qosuq), чашки (kosa), колыбели (gavora), решета (galber), сундуки (sanduq), бубны (doira), специальные трубочки для стока мочи из детской колыбели (sumak) и т.п. Само название этой группы (sogu-taros, sog-taros) означает буквально "вытёсывающие деревянные сосуды (sogu). Гиссарские согутарош понимают под словом sogu круглый сосуд для лепёшек (nondon), иногда даже бочкообразный сосуд для хранения зерна (пшеницы, ячменя и пр.). Сосуды эти делались, по-видимому, определённой ёмкости и могли использоваться в качестве меры зерна (1 пуд). В Горной Ханаке встречаются такие сосуды на трёх ножках. Следует, однако, заметить, что в различных районах Таджикистана это слово может обозначать различные предметы. Так, например, в районе Кобадиана sogэ - это дощатый ящик, на Вандже - деревянная мера, в Дарвазе и Каратегине - таз, применяемый в шелководстве, в Ишкашиме (sogu) - деревянная глубокая чаша для муки, теста, в некоторых районах по реке Зеравшан - круглая плетёная корзина типа лубянки. Таджикско-русский словарь определяет sogu как "небольшой деревянный сосуд круглой формы (служащий для переноски небольшого количества зерна, муки, для хранения и перевозки халвы и т.п.)" Есть ещё уменьшительное слово sogica, обозначающее в Дарвазе мелкий лукошкообразный сосуд, служащий для набирания муки при замешивании теста.
Как и во многих других подобных случаях, термин, указывающий на род занятий, приобрёл здесь значение этнонима. В селении Камаши Бешкенткого района Кашка-Дарьинской области (Узбекская ССР), где местные арабы называют группу деревообделочников и кузнецов "косиб" (букв. "ремёсленник"). При этом на вопрос об этнической принадлежности этих мастеров арабы отвечают: "Он не араб и не таджик, а косиб".
В недалёком прошлом гиссарские согутарош собственных домов не имели и вели бродячий образ жизни. В тёплое время года они останавливались по преимуществу в местах, где имелся обильный материал для деревообделочного промысла (заросли ивняка). Жили до холодов в шалашах (caila), занимаясь всей семьёй заготовкой материала и изготовлением деревянных изделий. В работе принимали участие и женщины, занимавшиеся главным образом изготовлением решет и окраской различных изделий (колыбелей и пр.). На зиму согутарош поселялись в свободных домах местного населения, расплачиваясь за жильё продуктами своего ремесла. С наступлением тепла (vaxt-i javpazi - в пору созревания ячменя) снова пускались в странствия вместе со всей семьёй и домашним скарбом, для перевозки которого они держали коней или ишаков (иногда, якобы, и верблюдов). Процесс перехода гиссарских согутарош к оседлому образу жизни начался лишь в послевоенные годы. Первыми построили себе дома, якобы, братья Эльмуродовы (1947), осевшие в Ханаке (Гиссарский р-н). Вслед за ними стали строить дома и другие семьи, поселившиеся в Орджоникидзеабаде, Кокташе, Шахринау, Регаре, Пахтаабаде, Денау и в других местах, где есть базары и где находят сбыт продукты их ремесла. К концу 50-х гг. XX в. все гиссарские согутарош жили уже в обычных глинобитных домах местного типа. Перейдя в оседлости, гиссарские согутарош продолжают заниматься исконным своим ремеслом, объединяясь порой в деревообделочные артели (Ханака, Шахринау).
По религиозной принадлежности верующие согутарош мусульмане суннитского толка (coryor) и по своим обычаям, обрядам, одежде ничем от местного таджикского населения не отличаются. Браки заключаются обычно в пределах своей группы.
По мнению гиссарских джуги, русские цыгане (сигон-и урус) - это другое, "отдельное (от них) племя" (билак уруг), с которыми они ничего общего не имеют. Джуги не понимают, разумеется, языка русских цыган, так же как русские цыгане не понимают арго группы джуги.
Ещё в недалёком прошлом гиссарские джуги вели бродячий образ жизни, перекочевывая с места на место иногда большими (до 20 семейств), иногда малыми (2-4 семьи) группами. Границами перекочевок были на западе районы Регара-Денау, на востоке - районы Оби-Гарма, Гарма, Хаита (долина Сурхоба). Однако исконной своей родиной эта группа считает район Гиссара и именно там находится родовое кладбище гиссарских джуги, где захоронено, по их словам, более восьми поколений их предков.
Группа гиссарских джуги состоит из нескольких родовых подразделений (avlod), которые в известной степени аналогичны, по-видимому, семейно-родственным группам у таджиков ("каун", "элат"). Другое название такого разделения - "тупар", "тупор", "туп". Оба названия равнозначны и используются одинаково часто.
Нужно сделать несколько уточнений. Помимо деления на тупары существует деление на авлоды. "Авлод" (слово происходит от арабского "авлат" - кровные родственники) объединяет родственников. Члены одного авлода могут быть членами разных тупаров, название тупара может совпадать с названием авлода, в один тупар могут входить исключительно родственники (т.е. в данном случае "тупар" = "авлод"). Структура мугатов как народа представляется следующим образом: самой низкой ступенью является парная семья, далее следует авлод, затем тупар, затем региональная группа и, наконец, объединяющее понятие о народе мугат как о едином народе ("халк" - тадж.). Тупар является хозяйственно-производственным объединением, а авлод - объединением кровных родственников.
У мугат существует обычай ставить татуировку на разные части тела, в основном на руки (у мужчин) и лоб (у женщин). Чаще всего это простые точки. Если рассмотреть всю информацию о местах расположения татуировок, то можно выявить параллель с представлениями индуистов о чакрах (татуировки часто совпадают с местами их расположения).
Мужчины занимались преимущественно ювелирным ремеслом - изготовлением браслетов, колечек, серёжек, подвесок и других украшений из меди, серебра, иногда также из золота. Продажей этих ювелирных изделий местному населению или обменом их (на продукты питания и пр.) занимались только женщины. Женщины занимались также попрошайничество и гаданием. Местное население некоторых районов (например, Узунского р-на Узбекской ССР) отмечало также, что бродячие ювелиры из группы джуги занимались ремонтом металлической и деревянной посуды, а женщины (иногда и старики-мужчины) - врачеванием и ворожбой, продажей чёрной краски для зубов (местным населением применяется иногда в качестве средства против зубной боли), фальшивой сурьмы и жевательной смолы.
Среди гиссарских джуги было также много хороших певцов, музыкантов, сказителей. Местное население часто приглашало (и приглашает) их на свадьбы, где они играли на домбре, флейте (най), исполняют лирические песни, стихотворные эпические сказания - дастаны, хвалебные песни в честь хозяина дома и гостей, за что щедро одариваются. Пением и танцами занимаются только мужчины и мальчики. Из среды гиссарских джуги происходили многие популярные исполнители эпоса "Гуругли", известные и в других районах Таджикистана. Встречаются среди джуги и лихие наездники, принимающие участие в народных соревнованиях по козлодранию и в скачках. Держали собак для устройства собачьих боёв и устраивали их (а также и бои ослов, петухов). Никогда не занимались кузнечным ремеслом, ковкой или перепродажей лошадей, коновальством, дрессировкой животных. Никогда не занимались они также деревообделочным ремеслом. Однако в работах Гребенкина (1872) и Соболева (1874) сообщается, о занятиях "джюги" бывшего Туркестанского края деревообделочным ремеслом. Джуги едят мясо дикобраза.
Гиссарские джуги имеют своё кладбище, называемое "Пушти гозиён" и находящееся в раойне неподалёку от развалин Гиссарской крепости. Где бы не настигла смерть гиссарского джуги, его родственники стремятся при малейшей возможности перевезти его труп в Гиссар и захоронить на этом кладбище - в земле, где захоронены его предки. И только при полном отсутствии такой возможности захоронение производится на месте смерти. Существенно при этом отметить, что женщины-джуги, родом из других районов Средней Азии, но выданные замуж за гиссарских джуги и умершие в Гиссарской долине, хоронятся на другом кладбище, называемом Кавокбаши и находящемся на адырах, километрах в пяти от Старого Регара, неподалёку от "мусульманского" кладбища коренного местного населения.
Эндогамия мугат трёхуровневая.
1. Браки с другими народами заключаются крайне редко, такие люди обычно выделяются другими представителями именно по этому признаку. Встречаются браки с таджиками, узбеками, но даже и с иранцами и татарами (скорее всего, на мусульманской почве).
2. Браки внутри самого народа (независимо от территориального деления) тоже крайне редки. Мугат из Узбекистана очень редко вступают в брачные отношения с мугат из Таджикистана.
3. Браки внутри одной территориальной группы - браки между тупарами, живущими на одной территории, довольно часты (между тапарами, живущими в Узбекистане или Таджикистане).
Браки между юношами и девушками из различных подразделений джуги как в Гиссарской долине, так и за её пределами не ограничены, по-видимому, никакими запретами. Свадьба происходит обычно в семье родителей невесты, но все расходы на свадьбу несёт сторона жениха. Кроме того, родители невесты получают калым (ширпули, букв. "цена молока", т.е. стоимость воспитания девушки). Как и в придерживающихся старых обычаев таджикских семьях, супруги не обращаются друг к другу по имени, а после появления детей обращаются друг к другу по имени первого ребёнка: отец такого-то, мать такого-то. Встречаются случаи, когда ребёнку присваиваются два имени (одно - отцом, одно - матерью), что бывает когда ребёнок единственный.
По своей одежде джуги не отличаются сколько-нибудь заметно от местного населения, хотя известно, что женщины-джуги не закрывали в прошлом лица. При посещении поселений джуги сразу бросается в глаза значительно большая, чем у окружающего населения, свобода женщин. Они не отворачиваются и не уходят при виде незнакомца, свободно разговаривают с мужчинами, включаются в мужскую беседу, даже в присутствии незнакомого лица. В бусах, украшающих женщин-джуги, можно встретить иногда волчий коготь, служащий амулетом против болезней, дурного глаза и всяких враждебных человеку сверхъестественных существ. Что интересно, у гиссарских джуги существуют прозвища (аналогичные цыганским), похожая ситуация существует и у самаркандских люли, например, у одного мугат есть прозвище "mursh" - тадж. "крыса" (из-за внешних сходств черт лица).
Гиссарские джуги отчётливо отделяют себя от других этнографических групп Гиссарской долины - групп парья (чангар), "кавол" (шех-момади), чистони и согутарош. Ни индийский язык гиссарских парья, ни арго группы "кавол" и чистони гиссарским джуги непонятны. Как правило, не существовало (и не существует) брачных отношений между названными группами и группой гиссарских джуги. Известно, однако, несколько случаев, когда девушек из группы "кавол" выдали замуж за джуги, когда представители группы "кавол" женились на девушках из группы джуги.
Различными группами населения применяются для обозначения гиссарских джуги различные названия. Таджики, и в частности таджики Гиссарской долины и Каратегина, называют их джуги, узбеки (преимущественно, выходцы из Ферганы) - люли, некоторые узбекоязычные группы (например, кунграты, локаи) - мултони; группа парья употребляет для обозначения гиссарских джуги слово "мазанг", группа чистони - слово "гидайгар", группа согутарош - слово "гарибшо". Сами джуги, как и окружающее их население, считают названия "джуги", "люли" и "мул(ь)тони" равнозначными, однако название "мазанг" к себе не относят, применяя его по отношению к группе парья и утверждая, что "мазанги - темнокожие". Самоназвание гиссарских джуги - "мугат", иногда употребляется также гурват (пер. гурбот - скитальничество). На то обстоятельство, что население ираноязычных стран отождествляло их с выходцами из Индии, может указывать и само слово "джуги", которое, по свидетельству "Персидско-русского словаря", имеет в персидском языке следующие значения: 1) последователь индийского учения йоги, йог; 2) разг. цыган; 3) разг. курильщик опиума.
С установлением на территории Таджикистана Советской власти и особенно с началом колхозного строительства наметился процесс постепенного перехода гиссарских джуги к оседлому образу жизни и земледельческому труду. Преодоление вековых навыков происходило, разумеется, не без труда, и лишь к концу 50-х гг. XX в. процесс перехода к оседлости можно было считать в основном завершённым. В настоящее время (на момент сбора материала) гиссарские джуги живут небольшими поселениями (от 10 до 30 хозяйств) во многих колхозах Гиссарской долины и прилегающих к ней районов, принимая участие в полевых работах, обычно под руководством бригадира из числа опытных земледельцев-таджиков или узбеков. Колхозы оказали им помощь в строительстве домов, тем не менее в одном кишлаке с местным населением джуги никогда не селятся, и, хотя они нередко работают в одной бригаде с таджиками и узбеками, их поселения стоят всегда поодаль от таджикских и узбекских кишлаков.
Отношение к образованию у мугат разное - бывают религиозно образованные муллы, бывают рабочие, бывают люди, окончившие школу, бывают люди, которые не умеют писать.
Бывает так, что рядом с мугатами просят милостыню и цыгане (рома). Мугаты о них знают, но никак не считают себя хоть как-то родственными. В последнее время в России встречаются ситуации, когда вместе с мугатами просят милостыню и русские маргиналы. Например, была встречена русская женщина, которая просила милостыню вместе с мугатами, про неё говорили, что она вышла замуж за мугат из Таджикистана. Впоследствии она сказала, что не выходила замуж за мугата и что она мусульманка. Внешний вид у неё был неприятным и отталкивающим (спившееся опухшее лицо, похожа на БОМЖа). Одевалась она в одежду распространённого типа, иногда похожую на традиционную таджикскую (которую носят таджикские мугаты), ходила босиком. Следует отметить, что у подавляющего большинства таджикских мугат, по много лет живущих в России, отмечается исчезновение традиций, искажение моральных и этических норм, происходит моральная и нравственная перерождение.
Ещё в 50-е гг. 20 века в ходе работ в Гиссарской долине и в бывшей Кулябской области И.М. Оранскому стало известно о существовании небольшой этнографической группы чистони.
Из расспросных сведений об этнографической группе чистони можно было заключить, что они живут небольшими группами (5-10 хозяйств) в районах Регара (Таджикская ССР), Сары-Асия, Узун, Денау, Юрчи (Узбекская ССР), являются выходцами из Афганистана и исповедуют мусульманство суннитского толка (coryori). Некоторые информанты высказывали предположение о связи терминов чистони и систуни (сеистанцы). Действительно, в таджикском (таджикско-персидском) говоре чистони имеются черты, сближающие его с сеистанским диалектом в Серахсе, однако в целом эти два говора представляют, по-видимому, различные разновидности таджикско-персидской диалектной речи.
Группа чистони пользовалась в прошлом недоброй славой - их считали бродягами, ворами (xalq-i kisabur) и убийцами (mardum-i kalabur букв. "головорезы"). Отмечались связи этой группы с группами джуги и "кавол", а также наличие у чистони какого-то особого языка, непонятного окружающему населению.
Однако все попытки Оранского встретится с представителями этой группы наталкивались на протяжении ряда лет на различные препятствия, и лишь осенью 1964 г. удалось вступить в непосредственный контакт с несколькими семьями чистони и произвести записи по их диалекту и арго. Записи образцов диалектной и арготической речи сделаны в районе Сары-Асия.
Чистони считают себя выходцами из Афганистана и называют себя "афганцы". По их словам, они происходят из района Кабула, где и сегодня живут их соплеменники. На протяжении жизни нескольких последних поколений какая-то часть этой группы переселилась в Среднюю Азию и обосновалась в районе Сары-Асия - Денау. Во время гражданской войны в Средней Азии многие чистони принимали участие в басмаческом движении и после разгрома басмачества вернулись обратно в Афганистан. В настоящее время численность этой группы на территории Средней Азии очень невелика - примерно 10 семейств живёт в районе Сары-Асия, некоторое количество чистони имеется якобы также в районе Бухары и Самарканда, и сары-асийские чистони поддерживают с ними связь. Группа чистони состоит из трёх родовых (?) подразделений:
1. lalandara tutxur
(< qalandar-a tutxur - букв. "странствующие дервиши-тутоеды")
2. cumcukgir
"птицеловы" (< cumcuq-gir - букв. "ловцы воробьёв")
3. kalbilbof
"плетущие решета" (тадж. galber-bof).
Первое из этих подразделений считается выше (baland) двух остальных, второе стоит ниже (past), третье занимает якобы самое низкое место (boz pasttar).
Изготовление решет считается специфическим ремеслом некоторых цыганообразных групп Средней Азии и Ирана, и "цыган" Персии часто называют galberband - "плетущие решета".
По своей одежде, типу жилища, по бытовому укладу чистони не отличаются сколько-нибудь заметно от окружающего узбекского и таджикского населения. Они вступают в двусторонние брачные отношения с таджиками, узбеками, с группой "кавол", но не имеют брачных отношений с группами парья ("чангар") и джуги. Умерших членов своей группы чистони
хоронят на том же кладбище (Пистамазор), что и местные таджики и узбеки. Положение женщины у чистони, по-видимому, более свободное, чем у окружающего таджикского и узбекского населения. В частности, обращает на себя внимание тот факт, что женщины (правда, уже пожилые) свободно принимали участие в мужской беседе с посторонним человеком.
В настоящее время чистони работают в основном на различных предприятиях местной промышленности. Молодёжь охотно занимается танцами и пением и создала в Сары-Асия нечто вроде самодеятельного ансамбля, который приглашается местными жителями на свадьбы и другие праздники. За выступления их одаривают, однако, как утверждают, в прошлом чистони профессионально такими выступлениями не занимались.
Небольшая этнографическая группа гиссарских согутарош (sogutaros - hisori) встречается во всех торговых центрах Гиссарской долины и прилегающих к ней районов по течению Сурхандарьи - от Орджоникидзеабада на востоке до Денау на западе. По расспросным сведениям и примерным подсчётам, в указанных районах имеется до 40-50 семейств этой группы. Основное занятие группы согутарош - деревообделочное ремесло. Они изготавливают и продают деревянные ложки (qosuq), чашки (kosa), колыбели (gavora), решета (galber), сундуки (sanduq), бубны (doira), специальные трубочки для стока мочи из детской колыбели (sumak) и т.п. Само название этой группы (sogu-taros, sog-taros) означает буквально "вытёсывающие деревянные сосуды (sogu). Гиссарские согутарош понимают под словом sogu круглый сосуд для лепёшек (nondon), иногда даже бочкообразный сосуд для хранения зерна (пшеницы, ячменя и пр.). Сосуды эти делались, по-видимому, определённой ёмкости и могли использоваться в качестве меры зерна (1 пуд). В Горной Ханаке встречаются такие сосуды на трёх ножках. Следует, однако, заметить, что в различных районах Таджикистана это слово может обозначать различные предметы. Так, например, в районе Кобадиана sogэ - это дощатый ящик, на Вандже - деревянная мера, в Дарвазе и Каратегине - таз, применяемый в шелководстве, в Ишкашиме (sogu) - деревянная глубокая чаша для муки, теста, в некоторых районах по реке Зеравшан - круглая плетёная корзина типа лубянки. Таджикско-русский словарь определяет sogu как "небольшой деревянный сосуд круглой формы (служащий для переноски небольшого количества зерна, муки, для хранения и перевозки халвы и т.п.)" Есть ещё уменьшительное слово sogica, обозначающее в Дарвазе мелкий лукошкообразный сосуд, служащий для набирания муки при замешивании теста.
Как и во многих других подобных случаях, термин, указывающий на род занятий, приобрёл здесь значение этнонима. В селении Камаши Бешкенткого района Кашка-Дарьинской области (Узбекская ССР), где местные арабы называют группу деревообделочников и кузнецов "косиб" (букв. "ремёсленник"). При этом на вопрос об этнической принадлежности этих мастеров арабы отвечают: "Он не араб и не таджик, а косиб".
В недалёком прошлом гиссарские согутарош собственных домов не имели и вели бродячий образ жизни. В тёплое время года они останавливались по преимуществу в местах, где имелся обильный материал для деревообделочного промысла (заросли ивняка). Жили до холодов в шалашах (caila), занимаясь всей семьёй заготовкой материала и изготовлением деревянных изделий. В работе принимали участие и женщины, занимавшиеся главным образом изготовлением решет и окраской различных изделий (колыбелей и пр.). На зиму согутарош поселялись в свободных домах местного населения, расплачиваясь за жильё продуктами своего ремесла. С наступлением тепла (vaxt-i javpazi - в пору созревания ячменя) снова пускались в странствия вместе со всей семьёй и домашним скарбом, для перевозки которого они держали коней или ишаков (иногда, якобы, и верблюдов). Процесс перехода гиссарских согутарош к оседлому образу жизни начался лишь в послевоенные годы. Первыми построили себе дома, якобы, братья Эльмуродовы (1947), осевшие в Ханаке (Гиссарский р-н). Вслед за ними стали строить дома и другие семьи, поселившиеся в Орджоникидзеабаде, Кокташе, Шахринау, Регаре, Пахтаабаде, Денау и в других местах, где есть базары и где находят сбыт продукты их ремесла. К концу 50-х гг. XX в. все гиссарские согутарош жили уже в обычных глинобитных домах местного типа. Перейдя в оседлости, гиссарские согутарош продолжают заниматься исконным своим ремеслом, объединяясь порой в деревообделочные артели (Ханака, Шахринау).
По религиозной принадлежности верующие согутарош мусульмане суннитского толка (coryor) и по своим обычаям, обрядам, одежде ничем от местного таджикского населения не отличаются. Браки заключаются обычно в пределах своей группы.
